Заставь меня жить (СИ)

Мне совсем не больно. Только необыкновенная лёгкость во всем теле. Мир словно погружается в вакуум, звуки приглушаются, пока вовсе не замолкают, только лёгкое, не раздражающее шуршание, похожее на шелест листьев на ветру, нарушает эту идиллию.

Хотя нет, всё-таки немного больно в области лба. Я хочу рефлекторно потереть ноющее место, но вдруг понимаю, что не чувствую своих рук. Они будто забыли самые простые движения. Скорее всего, потому, что на том свете они будут мне не нужны.

Свет постепенно начинает меркнуть, воздушное чувство покидает тело, и я понимаю, что скоро всё закончится. Барти Крауч как в воду глядел.

Сладкий вкус воздуха, наполненного ароматом перечной мяты и чабреца, касается моих щёк и опущенных век. Странно. Никогда бы не подумал, что воздух может быть таким мягким. Воздух не настолько…осязаемый.

О, я понял. Догадался крупицами ещё не угасшего разума. Это поцелуй. Поцелуй моей ласковой смерти.

Глупо осознать на пороге своей кончины, что в душе ты, оказывается, самый настоящий романтик.

Снейпа это бы рассмешило.

Лоб жжёт нестерпимо, эта боль убивает последнюю мысль в теперь уже опустошённой голове, убивает меня самого. Это конец. Теперь это точно конец.

====== Глава 16 ======

Нелепая мысль о том, что я всё ещё жив, проносится в моей голове.

Нет-нет, этого не может быть. Это просто невозможно!

Но как тогда объяснить то, что я до сих пор могу мыслить? Дышать? Чувствовать температуру окружающей среды и наполняющие её запахи? Видеть яркий свет сквозь тонкую кожу прикрытых век?

Мерлин, нет, не может быть.

Едва приоткрыв глаза, я тут же крепко зажмуриваю их. Я жив, жив! Но как?!

Слишком правдоподобная паника поселяется в сознании, сердце срывается на бешеный ритм, неприятно стуча в горле, и от этого становится трудно дышать.

Нет, нельзя так шутить.

Опять распахнув глаза, я не удерживаюсь от изумлённого стона, но тут же захожусь противным кашлем. Голосовые связки явно объявили мне бойкот. Резко принимая сидячее положение, чуть не падаю обратно от сумасшедшего головокружения, но продолжаю откашливаться до хрипоты, а в голове сумбурные мысли с космической скоростью сменяют друг друга, самая громкая из которых — это вопрос: «Как?».

Как жив? Не может быть такого! Я же собственными глазами видел, как в меня попало смертельное заклятие, я же чувствовал, что умираю. Чёрт возьми, это же Авада Кедавра. От неё люди умирают, другого просто не дано.

Наконец, горло, до этого сжимавшееся в спазме, успокаивается, я смахиваю набежавшие слёзы и окидываю взором помещение. Ну разве можно изумиться ещё больше, чем уже есть?

Потому что то, что я вижу, вообще непостижимо. Больничное крыло Хогвартса! Определённо, рай не может выглядеть подобным образом.

С каждой секундой моё неверие перерастает в откровенное смятение. Я так и сижу на краю койки, свесив ноги и тупо озираясь по сторонам. Щупаю себя, с каждым прикосновением находя очередное подтверждение тому, что я реален, как вдруг прихожу в откровенный ужас.

Раз я жив (пусть даже в это безумие не верится до сих пор), как же мне влетит от всех!

Мерлин, да меня с костями съедят и не подавятся. Гермиона отчитает по полной, Люпин и Сириус задушат, а Снейп...

Жалобно проскулив, я падаю обратно на койку, закрывая лицо ладонями. Да Снейп меня на месте прибьёт, и даже бровью не поведёт.

Лучше уж снова попытаться умереть, чем пережить то, что мне ещё только предстоит.

Первое мне, судя по всему, не светит, а вот второе…

Отголоски далёкого эха доносятся до моего слуха. Звук раскрывшихся дверей, затем быстрые шаги. О нет, кто-то идёт сюда. Сумасшедшая мысль: «Хоть бы не Снейп!» мелькает в окончательно запутавшемся сознании, в то время как я судорожно забираюсь обратно под покрывало и закрываю глаза, стараясь дышать не так шумно.

Лязг дверного замка, совсем неподалёку — я натягиваю покрывало до самого носа, несколько секунд звенящей тишины — кажется, тот, кто пришёл, даже затаил дыхание. Шаги, медленные и тихие, всё ближе и ближе, звук пододвигаемого стула, шорох — и вновь тишина.

К запаху лекарств примешивается лёгкий аромат цветов с примесью запаха скошенной травы. Учащённое дыхание посетителя выдает то, что ему пришлось бегом преодолевать путь.

Хочется открыть глаза, увидеть, кто же это, но другой интерес заставляет лежать и, затаив дыхание, изучать окружающий мир непривычным способом.

Едва ощутимое шевеление воздуха — чья-то маленькая ладонь опускается на мой лоб, и я обнаруживаю, что тонкая, слегка шершавая материя разделяет это прикосновение.

— Гарри… — тихий шёпот на выдохе.

Нет, я не в силах больше лежать, как бесчувственное бревно. Какие бы крики меня ни ждали, я не могу не открыть глаз, я просто не имею на это права!

Глубокий вдох.

— Гермиона, — откликаюсь, принимая сидячее положение, и наблюдаю за тем, как расширяются глаза подруги, которая, издав по-детски радостный вскрик, падает мне на грудь и крепко обнимает за шею.