Заставь меня жить

Приглушённый свет. Отблески в высоких зеркалах. Гобелен со смутно знакомым гербом. Густой ворс ковра, по которому скользит гладкое тело змеи, чьи движения сопровождаются странным хлюпающим звуком. В определённый момент света становится больше, и я различаю пятна крови на изумрудного цвета ковре - большие и маленькие, они повсюду, даже на идеально начищенном паркете. Змея изловчается и заползает на низкую тахту, подтягивает свой длинный хвост, за которым тянется кровавый след. Я чувствую ещё чьё-то присутствие в этом адском месте, силюсь отыскать ещё хоть кого-то. Змея словно слышит мои мысли и поворачивает голову в сторону. В поле зрения попадает огромный потухший камин и Пожиратели Смерти. Первое, что бросается в глаза, - это их позы, выдающие физический дискомфорт. Самое большое количество кровавых пятен подступает к их длинным одеяниям. Беллатриса бессильно приваливается к стенке камина, её роскошные кудри прилипают к окровавленному плечу. Малфой тяжело опирается на свою трость, по бледным пальцам стекают тонкие багровые струйки. Здоровой рукой он придерживает Нарциссу, чей широкий подол на уровне бедра насквозь пропитан кровью. Безумно бледный Барти облокачивается о каминную полку и прижимает ладонь к сочащейся ране в районе рёбер. Петтигрю падает на колени и выставляет вперёд ладони в примирительном жесте, крупные капли крови падают с его правого локтя прямо на паркет. Макнейр замирает в самом тёмном углу, тяжело приваливается к стене и морщится от боли, которую вызывает рана на предплечье. И Снейп, ссутуленный, старается стоять прямо, едва заметно покачивается из стороны в сторону, а за отодвинутым краем мантии на уровне живота я с ужасом вижу больших размеров тёмно-красное пятно.

Новая безумно-белая вспышка на секунду ослепляет меня, и я понимаю, что змея испытывает жутчайшее и неконтролируемое чувство ярости. За миг до того, как всё канет в пустоту, я отмечаю одинаковое выражение почти животного страха и безвыходного послушания в глазах каждого из Пожирателей.

Видение растворяется, на смену ему приходит, хоть и не сразу, реальный мир, почему-то наполненный громкими голосами. Веки разлепляются неохотно, сориентироваться в пространстве, как и в прошлый раз, удаётся с трудом.

Кто-то настойчиво тормошит меня за плечи, ещё чьи-то ледяные пальцы прижимаются к щекам. Когда они перемещаются на излишне-чувствительный шрам, я резко вскрикиваю и отталкиваю чужие руки. Отголоски былой боли дают о себе знать.

Моргая очень медленно, я постепенно узнаю гостиную Гриффиндора и не на шутку перепуганные лица друзей, склонившихся надо мной. Когда я, едва ворочая языком, говорю, что со мной всё в порядке, они одновременно выдыхают и помогают мне принять сидячее положение. Как и в прошлый раз, я не заметил, как упал на пол.

Девочки говорят одновременно, речь их взволнованная и путанная, глаза красные от слёз, Рон нездорово бледный и не может связать даже двух слов - я боюсь представить, что им пришлось лицезреть, я-то свои приступы со стороны не вижу.