Заставлю тебя полюбить

Я проживала в Волгограде последние недели. После родов мы должны будем улететь. Он обещал помочь спрятаться за границей и обустроить нашу с детьми жизнь… в случае, если я выживу после родов.

На другой, неблагоприятный исход у меня тоже был план. Я не хотела оставлять детей одних в этом мире и позаботилась о них уже сегодня. Сын и дочь попадут в семью Басмановых, ведь нет никого ближе родственной семьи.

Мне бы этого не хотелось. Однако моя болезнь не оставляет мне почти никаких шансов.

— Ладно, Маш. Ты иди. Я поспать хочу.

— Хорошо. Кнопка на твоем запястье, если что — сразу жми. К тебе немедленно придут.

Маша скользнула по мне неравнодушным взглядом, но все же ушла. Мы попрощались до следующей смены. Я посмотрела на датчик на запястье: надеюсь, что кнопка не пригодится и оставшееся время до родов пройдет спокойно.

Я выключила мерцающий телевизор и огляделась. Не зря я решила лежать отдельно. Довольно мне было этих жалостливых взглядов при поступлении, когда меня положили на сохранение, а вещи привезти было некому.

Благо, что деньгами мы обделены не были, я сразу попросилась в отдельную палату — знала, что они у них есть, причем роскошные.

Палата больше напоминала комнату, правда с теми же медицинскими установками. И койка была удобная, на седьмом месяце моя здоровая спина вдруг стала тяжелой ношей. Телевизор я почти не включала, чтобы вдруг не нарваться на новости о Давиде, только иногда пробегала глазами по новостной ленте, чтобы быть в курсе расследования.

Оно, к слову, длилось и по сей день.

— Давид…

Я шумно выдохнула и тут же охнула. Малыши толкнулись… оба откликнулись на имя, сумасшедшие. Я успокаивающе погладила живот, морщась от боли.

Мне до сих пор не верилось, что я была настолько уязвимой. Конечно, не хватало мужской спины, за которой можно было спрятаться.

Не хватало отца или мужа.

За окном роддома стояла июльская жара, а в памяти все жил снежистый декабрь. Я помнила те события от и до. Они снились мне в кошмарах, я просыпалась в поту и долго не могла уснуть, вспоминая…

Когда я осталась совсем одна — беременная и обвиненная в смерти Давида Басманова, я сразу обратилась к тому, чье имя страшно было даже произносить.

Но меня лишили выбора.

— С чего ты решила, что я помогу?

Во время телефонного разговора Эмин был холоден со мной.

Беременная девчонка его бывшего врага просит о помощи — какая ирония.

— Давид говорил, что мне нельзя встречать тебя. Но еще он говорил, что ты его враг номер два. А это лучше, чем остальные враги или семья Басмановых.

Эмин напряженно молчал. Он ненавидел семейство Басмановых, и тогда это сыграло мне на руку.

— Они меня ищут. Полиция и вся семья Басмановых, — я устала перечислять.

— Это ты его грохнула? — уточнил сухо.

— Это не телефонный разговор. Я больше не могу оставаться в Москве.

Эмин согласился помочь мне.

Не из вежливости и не из рыцарских побуждений. Я знала, кто такой Эмин Шах и на какой риск я иду.

Однако, когда полиция добралась бы до меня, они бы посадили меня за решетку, а семья Давида забрала бы его детей себе.

Эмин стал моим спасением. С его разрешения я вылетела в Волгоград и под другим именем я нашла здесь укрытие.

Когда я прилетела в Волгоград, он встретил меня в аэропорту. В его машине было мрачно, а окна предусмотрительно затонированы.

— Здравствуйте, — я впервые взглянула на этого мужчину так близко.

Хмурый, хладнокровный, недовольный… Я раздражала его одним лишь своим видом и, наверное, он сам не понял, почему согласился помочь мне, а я спрашивать не решалась. Главное, что я не в тюрьме, и что мои дети всегда будут со мной.

— Басмановы в мой город не сунутся, — пообещал Эмин, — я нашел роддом. Договорился, ты будешь рожать там.

Я кивнула.

Договорился — значит, вложил много денег в отдельную палату, в платные роды и далее по списку.

— Спасибо, что поверили мне.

— Я не поверил, — отрезал Эмин, — я видел тебя рядом с ним в Новосибирске. И вполне знаю, кто ты такая, Кристина.

Так было даже лучше — не пришлось доказывать, что я действительно ношу детей Давида под сердцем.

Эмин пообещал заботиться обо мне, пока я не рожу. На этом наши пути разойдутся.

— Только будет условие. Ты расскажешь мне, что случилось с Давидом на самом деле. Я должен знать, кого укрываю у себя в городе.

Глава 12

Перед тем, как я покинула роддом, меня еще раз осмотрел врач. Наталья Александровна Панина была профессионалом своего дела. Я не знала наверняка, но, если Эмин договорился с ней о моих родах, значит, доверять было можно. В меру.

Когда я услышала, как во мне бьются еще два сердца, то немного успокоилась. Значит, мамины нервы не сильно сказались на малышах. Немного напугали нас с врачом, заставив меня полежать на сохранении.

— Все хорошо?

— Да. Спокойно, — вымученно улыбнулась доктор, — но ты позвонила ночью, и я изрядно испугалась. Я настаиваю, чтобы ты осталась у меня под присмотром. До родов — всего ничего.

Я поднялась с кушетки.

— Мне нужно забрать из дома кое-какие вещи. Скоро я вернусь. Сама, — заверила я доктора.