Заставлю тебя полюбить (СИ)

— Так бы и сказала, у меня есть газонокосилка, — невозмутимость на лице мужчины доводила девушку до белого каления. Клоун!

— Очень смешно, а теперь …

Но договорить она не успела, потому что Сашка встал с кровати. И лучше бы он этого не делал, но смотреть куда-то еще, кроме как на голый торс, Мила больше не смогла. Идеальные кубики на загорелом теле манили. Косые мышцы играли при движении, а тонкая полоска волос уходила прямо за…за резинку трусов, которые прямо сейчас оттопыривались бесстыдным образом, не скрывая утреннего возбуждения мужчины. Мила рвано вздохнула, а потом облизала пересохшие губы. В голове моментально потерялась разумная цепочка мыслей, что только недавно держалась там на суперклее.

— Теперь что? — переспросил Саша, нарочно играя мышцами.

Но Мила не могла отвести взгляда от подрагивающего члена, совершенно теряла совесть на ходу. Нет, она должна была поднять взгляд, но что-то пошло не так.

Саша взял жену за подбородок, смазано цепляя нижнюю губу большим пальцем. Только тогда она вновь посмотрела в его глаза. Но взгляд Милы был отсутствующим, потерянным.

— Я люблю, когда тут, — мужчина опустил одну руку на живот девушки, осторожно спускаясь все ниже. От каждого касания Мила теряла рассудок. Это неправильно, так быть не должно… — Все природно. И к тому же, вчера там было гладко, так что…шугаринг потерпит.

Ракитин обвел пальцами резинку трусиков девушки и нежно поцеловал ее в лоб.

— Добро утро, страна.

Доброе? Не уж, Миле это утро казалось каким угодно, но только не добрым. Она застряла в какой-то Богом забытой глуши в компании человека, которого на дух не переносила, но по идиотскому стечению обстоятельств теперь носила его фамилию.

Ах да, фамилия! Мила сделала пометку в голове, что как только она придумает, как прекратить весь этот цирк с конями, первое, что она должна будет сделать — поменять фамилию. И она еще очень хорошо подумает над тем, возвращать ли себе фамилию предателей, что отдали ее в руки этого варвара.

И пусть он выглядел как Бог, внутри все равно оставался пещерным человеком. Почему пещерным человеком? А потому что кроме как пещерой, хибару в которую он ее приволок, никак и не назовешь.

Сволочь! Еще и издеваться себе позволяет. Газонокосилка! Петросян на минималках! Природное ему нравится, натуральное. Ага. Посмотрела бы на него Мила, будь у нее там… Ух нет, не о том она должна думать, совсем не о том.

И не надо ей думать о его кубиках и о потрясающем теле, потому что это все ровным счетом ничего не значит. Это просто физиология, да. Почему мужчинам можно возбуждаться и желать красивую, обнаженную девушку, ничего к ней по факту не испытывая, а девушкам нет? Можно! Еще как можно. Именно к такому выводу пришла Мила, и совесть ее больше не беспокоила.

— Не смей так больше делать, и вообще не смей меня трогать, — словно змея, прошипела девушка и отошла назад. — Хватит, повесились и будет, мне в город надо, у меня занятия в университете в конце концов! — Мила решила применить тяжелую артиллерию, зайти с другого конца, так сказать. И уж никак она не ожидала, что вместо того, чтобы задуматься над ее словами, ведь знания — свет и вообще, ее «любимый» муж рассмеялся в голос, да так, что стены, и без того не вызывающие никакого доверия, задрожали.

— Университет? — все еще посмеиваясь и стирая с глаз слезы, проговорил Саша. — Да ты хоть помнишь, что это такое? А ну-ка напомни, как часто ты там появлялась?

Мила хотела было ответить, но вовремя прикусила язык. Здесь он, конечно, был прав, университет девушка посещала абы как. Нет, она была далеко не глупа и совсем не безнадежна, просто ей было скучно.

Лекции навевали на нее скуку, а монотонные голоса еще более скучных преподавателей и вовсе вызывали желание сладко зевнуть и закрыть глаза. Мила посещала исключительно те пары, где действительно могла узнать для себя что-то новое, но таких предметов у нее было не много.

Ей совсем не нужно было слушать пересказ учебников, которые девушка и сама в состоянии прочесть. В общем-то именно поэтому у нее часто возникали конфликты с преподавателями, на чьи пары она в результате и вовсе решила наплевать.

Декан был хорошим знакомым ее отца и как бы Руслан не негодовал, все равно после очередных нотаций и получасовой лекции на тему ее неподобающего поведения, набирал номер на быстром наборе. А потому все тем же преподавателям приходилось, скрипя зубами принимать у нее зачеты и экзамены, к которым, нужно отдать девушке должное, Мила всегда была готова.

Просто из принципа и, чего уж там, даже немного честолюбия, потому что так приятно смотреть, как отваливается челюсть очередного напыщенного индюка, привыкшего считать ее тупоголовой дочуркой влиятельного папочки. Они все реагировали одинаково: сначала отваливалась челюсть, потом куда-то пропадала членораздельная речь, и сбивалась вся спесь, а вишенкой на торте было покрасневшее от ярости лицо оставшегося в дураках индюка, что не смог отыграться.