Заставлю тебя полюбить (СИ)

— Я не могу тебя заставлять, а Эмину все равно! — донеслось в спину, — но ты должна помнить про свой порок.

Я замерла. Панина тяжело вздохнула и предупредила еще раз:

— С твоей болезнью есть только один шанс родить и выжить — кесарево. И ты это знаешь. Но если вдруг начнутся преждевременные роды, и мы опоздаем, то твои шансы выжить будут равняться нулю. Я тебя предупредила, Кристина!

Наталья Александровна была недовольна, даже зла. У меня было мало шансов родить и при этом выжить. Узнав о моей болезни, она не собиралась за меня браться и даже — настаивала на аборте. Но Панину заставили взять на себя эту ответственность. Эмин прижал ее.

— Все будет хорошо, — неуверенно сказала я.

Мне только нужно забрать одну вещь из дома, и я вернусь. Не будет никаких «поздно».

Я вернулась в палату, окрыленная мыслями о скорой встрече с ними…

Я могу стать мамой. Когда Панина сказала, что у меня будет мальчик и девочка, я немного улыбнулась. В моем шатком положении пол был не столь важен. Главное, чтобы они появились на свет. Семья Давида позаботится о них, а если все закончится хорошо — они будут моими и только моими.

За последнее я и была благодарна Эмину. Он понимал, что в случае чего глава Басмановых отнимет у меня детей и глазом не моргнет, ведь он считает меня убийцей своего сына.

Пока я под крылом Эмина, мне ничего подобного не грозит.

Луна сменилась рассветом, а с приходом солнца все проблемы казались не такими уж и большими. Я даже улыбнулась, когда Маша своенравно ворвалась в палату. Началась ее смена.

— Ты что, выписываешься? — она недоверчиво сощурилась.

— Да. Ненадолго, только вещи для родов соберу. Ты же знаешь, мне некому их привезти.

— Так, давай я? Конечно, ты меня мало знаешь, но я…

— Маша, спасибо. Но я сама.

Эмин сразу обозначил, чтобы я никому не доверяла.

И я собиралась сберечь свое место жительство в тайне.

— Что ж, все равно вернешься, — Маша вздохнула, — буду ждать на роды.

Я кивнула, мы даже обнялись и быстро попрощались.

— А тебя есть кому встретить-то? На улице жара, вдруг в обморок упадешь, не дай Бог.

— Есть.

Когда в палате стало пусто, я набрала Эмина. В моем новом телефоне было только три контакта — Паниной, несколько запасных номеров Эмина и… номер Давида.

Это безумие, но когда я смотрела на знакомые цифры — то тихо млела от прошлого. От наших ноябрьских ночей осталась только память.

По-другому быть не могло. Давид ошибался, когда думал, что у него только два заклятых врага. Еще была я — первая в списке.

— Что случилось?

Эмин.

Я немного привыкла к его голосу. Эмин говорил отстраненно и порой даже грубо, но снимал мои звонки всегда моментально. Он обещал заботиться.

— Я сегодня должна поехать домой. На несколько дней, возможно, больше.

— Мне будет спокойнее, если ты останешься там, — раздражение проскользнуло в его голосе.

— Я доеду на такси, здесь недалеко, — заверила я, — просто ты просил уведомлять о всех перемещениях, вот я и звоню.

— Жди меня до вечера. Когда стемнеет, я приеду за тобой. Ты все поняла?

— Разумеется.

Придется ждать Эмина.

Я не хотела создавать этому мужчине еще больше проблем.

— Кристина, если ты не будешь меня слушаться, я перестану тебе помогать. Я иду против Эльдара Басманова. Просчитывай мои риски.

Эмин заносчиво положил трубку.

Я понимала все риски. Они были просто огромными, но причину, по которой Эмин на них шел — я не понимала.

Я строила логические цепочки, но все они не соединялись воедино.

Подумаешь, я бывшая подруга его жены… когда это было? Уже больше шести лет прошло, как Диана вышла за него замуж.

Кто я для него помимо этого размытого статуса?

Беременная девица его врага. Однажды Давид позарился на его жену, и Эмин упек его в тюрьму на пять лет.

Почему Эмин помогает мне?

Куда выгоднее было бы сбагрить Басмановым беременную женщину их мертвого сына.

Ее в тюрьму.

А детей — как в память о Давиде — растить самим.

— Безумие, — прошептала я.

Я включила телевизор.

Шли новости. Если я и включала телевизор, то смотрела только этот канал в глупой надежде услышать что-то новое.

Но каждый раз слышала одно и то же.

Когда за окном стемнело, я робко подошла к подоконнику.

Парк остался парком, набережная так и оставалось набережной. Только в моей жизни что-то кардинально поменялось.

Я гналась за местью и не заметила, как утопила в ней все свое тело и душу.

Я ведь промахнулась.

Ошиблась.

Поставила не на то.

Я в своей жизни выбрала месть, но не жизнь.

— Месть.

Назвав это слово вслух, я ощутила, каким отвратительным оно было на вкус.

И замерла, оглушенная холодным, пугающим чувством.

Я уперлась животом в подоконник, прижимаясь к окну… оно запотело от моего дыхания. Вся кожа покрылась мурашками, мышцы живота дернулись и неприятно сжались.

В следующую секунду я почувствовала на себе взгляд.

И от взгляда этого мне стало нехорошо.

Глава 13

Пока я стояла у окна, ощущение было такое, будто на тебя не просто смотрят, а целятся. Либо я заболела паранойей, либо…

Я резко бросила взгляд за парк, в новостройки: может быть, кто-то спрятался на крыше?