Заставлю тебя полюбить (СИ)

— Пока я не закончил с тобой, ты принадлежишь мне. Любишь другого? Люби. Мне по хрену. Но трахать тебя я один буду.

— К чему ты это? — я до боли прикусила губу.

— Я прочитал, первую таблетку пьют в первый день месячных, — он кивнул на коробку, — значит, начнешь сегодня.

Я опустила взгляд.

Три блистера — с 21 таблеткой каждый.

Сердце пропустило удар. Уши заложило.

Я отшатнулась от лекарства как от огня.

— Это противозачаточные, — объяснил Давид, — пока на три месяца.

— Я не буду их пить. И с тобой я больше не буду.

Давид неласково улыбнулся и потрепал меня по щеке, мол, наивная глупая девочка.

Боже…

Сердце билось так бешено, что я с трудом дышала. Когда он склонился и поцеловал меня, я не противилась.

Давид отодвинул бесшовный край и без труда зашел в меня пальцем. Задыхаясь от жажды, я открыла рот и едва услышала, как он сказал:

— Я собираюсь трахать тебя каждый день. Без защиты. До тех пор, пока ты не надоешь мне.

Я тихо застонала, испугавшись, что никогда не надоем ему.

Давид ушел, но вернулся со стаканом воды. Он нежно вытащил один блистер и достал из него первую таблетку.

— Не пить таблетки — твое право. Но если залетишь, тебе придется выносить и родить этого ребенка. А теперь открывай рот.

Я распахнула губы и высунула язык, а Давид положил на него маленькую круглую таблетку.

Так будет лучше для нас. Для меня.

Иметь детей от нелюбимого мужчины было страшно.

— Моя девочка, — похвалил Давид, — собирай вещи, мы вылетаем домой.

Глава 6

Давид

Пять лет.

Столько я провел за решеткой по своей глупости.

Думал, что выйду из тюрьмы — стану умнее, начну женщин разборчивее выбирать.

Выбрал.

На свою голову.

Это была не девочка, а киллер в юбке — закрой глаза и получишь пулю.

— У меня немеют руки, — жалуется тихо.

Жасмин.

Бросаю взгляд вправо, вспоминаю, что она рядом со мной. Ее запястья, прикованные к потолочной ручке, были мертвенно-бледными.

— Извини, детка. Второго покушения я не переживу.

— А как пережил первое… расскажешь?

Жасмин просила так учтиво, что я почти поверил в ее невиновность.

— Чтобы в следующий раз добить?

Я скривил губы и сжал руль покрепче.

Рассказывать об этом я не хотел, чтобы ненароком не выйти из себя. Но Жасмин было интересно.

Она у меня любопытная.

— Я знал про яд. И про то, что стрелять будешь, я знал, — огорошил ее.

— Как… знал?

Жасмин побледнела, а ее красивые губы поджались — будто она вот-вот заплачет.

Я отвернулся, стискивая челюсти. Видеть ее слезы не мог, особенно когда она плакала по-другому.

— Меня предупредили.

— Ничего не понимаю.

В ту ночь я отпустил Жасмин в ванную, а сам принял курьера. Мальчишка за дверью нервно дергался, когда передавал мне пакет из ресторана, и я сразу понял, что он чужак и дело нечисто.

Тюрьма научила меня быть готовым ко всему. Я рывком потянулся к поясу, но пистолет не понадобился. Парень убежал, не став дожидаться лифта.

В ванной шумела вода, и я вспомнил о Жасмин. Оставлять ее одну и бежать за курьером было непозволительной роскошью — это могла быть многоходовка.

Я остался из-за Жасмин, хотя и знал: надо было догнать.

Быстро запер дверь, заглянул в пакет и…

— Я нашел записку.

— Какую?

Жасмин совсем поникла. Она ничего не понимала.

Я тяжело вздохнул: если бы эта девчонка рассказывала мне больше, чем скрывает, я бы давно разгадал ее.

Но Жасмин покрыта тайнами с ног до головы, поэтому открывать черный ящик придется насильно.

— Меня предупредили, что ты протащила яд в мой дом и собираешься грохнуть меня по заказу. Вместе с боксами еды лежал броник. Это был намек, что если ты не отравишь, то выстрелишь. И кровь бутафорская.

От правды Жасмин то бледнела, то краснела… за ней было приятно наблюдать. Если не вспоминать, что эта девочка — натренированная убийца, я почти боготворил ее.

И вместе с тем хотел убить.

— Когда я склонилась, ты не дышал

Я покачал головой: девочка хваталась за остатки разума. Не признавала, что проиграла.

— Ты пыталась нащупать пульс, но бросила мою руку сразу, как только поняла, что натворила. Это стало твоей ошибкой. Твое чувство вины. Твои извинения, — заключил жестко.

Жасмин метнула задумчивый взгляд.

— Слабым нет смысла стрелять — все равно не убьют.

— Я не слабая.

— Я слышал твои стоны извинений. Только от них твоя жизнь не станет сказочной, Жасмин. Хотела убить — надо было добивать.

Я заглушил двигатель, затормозив у нужного дома. Когда Жасмин назвала свой адрес, я сначала поверить не мог.

Жасмин живет в доме, в котором я был однажды.

И дорогу я помнил, как свои пять пальцев.

Когда я спросил, сколько лет она владеет этим домом, Жасмин сказала, около двух. Небольшой поселок вдали от города внушал доверие: здесь росли высокие деревья, стояли однотипные дома и, вроде как, было безопасно.

Если не знать, что много лет назад отсюда вывозили трупы целой семьи.

— Иди за вещами. У тебя пять минут.

— Ты не пойдешь со мной?

Я отвернулся и стиснул руки в кулаки.

Надо бы отстегнуть ее от наручников и сходить вместе с ней — убежит ведь не глядя.

Но мне и одного взгляда на этот дом хватило, чтобы понять: и шага туда не ступлю.

— Здесь произошло убийство лет семь или десять назад.