Застенчивость

Дайте мне дюжину здоровых младенцев и, создав для них соответствующую воспитательную среду, я гарантирую, что любого из них выращу кем угодно, по выбору — врачом, адвокатом, художником, торговцем или, если угодно, вором или нищим, причём независимо от его способностей, склонностей, призвания или расовой принадлежности его предков.

Современные бихевиористы считают, что застенчивость представляет собой приобретённую реакцию страха на социальные стимулы. Она может возникать в силу следующих причин:

— негативного опыта общения с людьми в определённых ситуациях, основанного либо на собственных прямых контактах либо на наблюдении за тем, как другие «погорели»;

— отсутствия «правильных» навыков общения;

— предчувствия неадекватности собственного поведения, и — как следствие — постоянной тревоги по поводу своих действий;

— привычки к самоунижению из-за своей «неадекватности»

(«Я застенчивый», «Я жалкий», «Я неспособный», «Я без мамы не могу!»).

Согласно бихевиористской концепции, застенчивость может формироваться у ребёнка в результате его попыток занять достойное место в том мире, где главенствуют взрослые. Вот что вспоминает одна 49-летняя учительница:

Когда мне было четыре года, со мной произошёл случай, который сильно травмировал меня и в дальнейшем повлиял на моё умение общаться с людьми. Я помню многие детали того дня: какой свет был в комнате, как мы с мамой собирались куда-то идти, — но что я хотела тогда сказать маме, я забыла, а мама, естественно, вообще этого случая не Помнит. Так Или иначе, мне надо было сказать что-то, что было тогда для меня очень важно. Я беспомощно пыталась это объяснить — это было не что-то конкретное, а нечто абстрактное, расплывчатое, и у меня просто не хватало слов, чтобы понятно объяснить. Мама пыталась меня выслушать, пока я заводила речь то так, то эдак. Наконец, минут через пять, она расхохоталась. Я же безутешно заплакала. Мысль была потеряна, но главное — мои представления о маме, обо всех взрослых, о себе самой, — всё это в тот момент покрылось коркой льда на долгие годы.

Я почувствовала себя растоптанной. Я — глупая, неуклюжая, никчёмная. В этом мнении меня утверждала позиция многих взрослых, среди которых я росла: «Детей должно быть видно, но не слышно», а также «Вещи важнее, чем люди». Это ясно означало, что у меня ничего не получится делать правильно. Так я научилась бояться и не доверять.

Можно даже научиться быть неадекватным — если ваша неадекватность привлекает внимание, как вы того желаете. Почти в каждом классе есть ученик, играющий роль шута. Он вечно враждует с Учителем, срывает уроки и будоражит класс. Товарищи могут над ним насмехаться, родители — ругать, учителя — наказывать, но ведь все они обращают на него внимание! Общественное признание — наиболее сильная форма подкрепления, и люди часто идут на всё, чтобы хоть в какой-то степени его ощутить. Одни для этого научаются говорить слишком громко, другие — хныкать; иной футболист стремится привлечь к себе внимание, симулируя травму; бывает, что для этого нужно споткнуться на трапе у президентского самолёта.

В еврейском фольклоре существует богатая традиция высмеивания такой неловкости. Шлёмиель обращает на себя внимание, разлив суп, сев не в тот самолёт, заперев в чемодане ключи от машины. Шлемазл — жертва этой неловкости; это на его костюм проливается суп, его ссаживают с самолёта, ему необходимо достать ключи.