Застенчивые кроны

– Правда? – почему-то больше всего на свете Даше хотелось ему поверить. Пусть… пусть им не по пути, лишь бы только все, что она в нем увидела, оказалось правдой!

Герман кивнул головой, подтверждая свои слова. Его рука, все еще находящаяся у Дашки на щеке, плавно спустилась по шее и обхватила затылок. Он медленно приблизился и обжег её горячим дыханием. А потом мир исчез – остались только его губы.

Глава 17

Сумасшествие. Целовать ее, стоя посреди коридора, куда в любой момент мог кто-то войти. Но иначе не получалось. Казалось, она стала его дыханием, его кислородом. И не было альтернативы, ведь альтернатива «не дышать» – смерть! Он скользил по Дашкиным губам, жадно впитывая в себя их вкус, зарывался руками в волосы, путал их. Он вообще сейчас всё запутывал…

Дашка что-то бессвязно шептала, сжимала его плечи, царапала шею… Он тонул в ее нежном, ненавязчивом аромате, вжимая все сильнее в себя. Оторвался ненадолго, впился взглядом. Эти глаза… Широко распахнутые ему навстречу, недоумевающие, какие-то потерянные. Будто бы она сама себя спрашивала, что же происходит, почему он остановился? Спрашивала, и не находила ответов.

С легким стоном Герман снова накинулся на Дашкин рот. Руки осмелели и двинулись вниз по телу, прошли по бокам, опустились на попку, словно стирая чужое неправильное прикосновение. Он едва не зарычал, когда понял, что себе позволил Давид. Сдержался из последних сил, собирая по крохам остатки цивилизованности. Ладони забрались под короткий подол платья, погладили нежную гладкую кожу. Оседлав бедро Германа в качестве дополнительной опоры, Дашка, которую не держали ноги, потерлась о него промежностью. Он пил её судорожные рваные вдохи и медленно сходил с ума.

Видимо, в помещении кухни что-то упало, отрезвляя обоих. Дашка, зажатая между стеной и мужчиной, попыталась освободиться, и Герман нехотя ее отпустил. Она не знала, куда деть глаза, что вообще говорить, и как себя вести. Он здесь был не один. А она повела себя, как… как… Как та, кем он ее и считал еще совсем недавно!

– Даша…

Она отрицательно замотала головой:

– Не говори ничего. Пожалуйста!

– Но… Ты же не можешь отрицать, что…

– Этого не должно было случиться!

– Бред! И ты это знаешь. Между нами искрит с самой первой встречи! Этого не избежать! Скажешь, я не прав? Будешь отрицать очевидное?

Дашка покачала головой, судорожно одёргивая подол.

– Думаю, сейчас не время это все обсуждать. Тебя уже, наверное, потеряли, и…

Она вскинула на мужчину умоляющий взгляд. Если бы не он, Герман, наверное, стал бы спорить, но по какой-то совершенной непонятной причине этим глазам он не мог отказать. Или же, напротив, причина была на поверхности, и он просто испугался? В любом случае – отступил.

– Ладно. Ладно… Но не надейся, что мы не вернемся к этому вопросу.

– Когда спровадишь невесту? – не смогла не съязвить Дашка. – Я буду твоим маленьким грязным секретом? Ты это мне предлагаешь?

Герман смерил Дашку нечитабельным взглядом. Он был так же взлохмачен, как и Даша. На губах и вокруг рта красовались остатки ее помады. Рубашка, там, где она сжимала его плечи, была измята, а вверху, у самого горла, отсутствовала пуговица. Если его кто-то сейчас увидит, то сразу поймет, чем они занимались. Им обоим абсолютно точно стоило привести себя в порядок.

– Нет. Этого я тебе предлагать бы не стал.

– Ну, и на том спасибо… – горько рассмеялась Дашка.

Она понимала, что была неправа. Что все её претензии сейчас не имели ни единого основания. Но все же не находила в себе силы поступить здраво. Как бы это сделал взрослый человек. В душе занозой сидели обида и… страх. Даша повернулась спиной к мужчине, двинулась к туалету. Просто чудо, что их еще никто не увидел!

– Даша!

Женщина остановилась и немного повернула голову. Совсем чуть-чуть, так, что Герману стал виден лишь ее профиль. Красиво очерченная скула и немного вздернутый нос.

– Я не приглашал Ладу. Она приехала в аэропорт с Давидом. И я просто не мог её вытолкать из самолета.

В душе тоненькой противной стрункой что-то задрожало. И горло перехватил спазм. Она не знала… Просто не знала, что было бы хуже для ее глупого сердца – если бы он взял с собой Ладу сознательно, чтобы указать Дашке на её место, или если бы он этого не делал… Сглотнула. Кивнула головой и медленно-медленно пошла дальше. Она была так сильно напряжена, что казалось, еще немного, и позвоночник просто сломается. Аккуратно, как ни в чем не бывало, открыла дверь в туалет, и тихо её за собой захлопнула. Стала перед зеркалом, методично стирая с лица «следы преступления». Слезы плескались в глазах, и поэтому изображение было размытым.