Застенчивые кроны

— Кость… Не надо, а? Я просто хотела побыть одна. Помнится, ты сам мне разрешил сюда приходить, когда приспичит… Даже ключ дал.

— Значит, побыть одной… Гхм… Не самое твое умное решение.

Даша вскинула взгляд. Что ему ответить? Вот, что? Сейчас ей меньше всего было нужно чье-либо общество. Она хотела забиться в угол и выть… Чтобы никто… никто не догадался, как ей на самом деле плохо. Как страшно, и одиноко. Чтобы никто не догадался… Да.

И было так хорошо сидеть, наблюдая за тем, как в узких окнах древнего храма переливаются в заходящем солнце пестрые витражи… Прислушиваться к размеренным ударам собственного сердца. Стучит… А значит, жизнь продолжается. Несмотря ни на что, жизнь берет свое… Минуту за минутой, пока можно не шевелиться и ни о чем не думать. Не думать о боли…

Костя смотрел на нее не мигая. И почему-то молчал. Это было очень необычно и странно. Ведь раньше он всегда находил слова. Отведя взгляд, Даша попыталась представить, что его здесь нет, и вернуть себе прежний покой. Отстраниться…

— Дашка… Ну, ты чего, мелкая?

— Оставь меня, а? — жалобно попросила женщина.

— Не могу. Не могу оставить… Ты лучше расскажи, что случилось. Может быть, я чем-то смогу помочь.

— Помочь… — отстраненно повторила женщина. — Нет, Костя… Здесь не поможешь… Да и не случилось ничего. Так… Психанула на ровном месте. Даже не о чем и говорить.

Он посмотрел на нее, снисходительно вздернув бровь. Как смотрел все шестнадцать лет до этого. Будто бы давно-давно постиг то, что она еще даже не начала…

— А ты все равно расскажи.

Ну, зачем ты, Костя? Зачем? И без того тошно. Внезапной волной накатила боль, от которой она так долго бежала. Даша вскинула руку в беззащитном жесте и отступила к краю.

— Дашка, пойдем в дом… Поговорим, а? — увещевал ее мужчина, делая шаг навстречу.

— О чем, Костенька? Ну, о чем, милый? О том, что дура я? Да разве ты этого не знаешь…

— Нет. Не знаю… ну-ка, иди сюда и по-человечески все объясни. А если не хочешь — черт с ним. Не объясняй, только отойди от этого чертового края!

Стремительным движением Костя ухватил Дашку за руку и дернул на себя. Поднял вверх, будто она ничего не весила, и, как мешок с картошкой, закинул себе на плечо.

— Ты что творишь?!

— Я?! Я, что творю?! А ты, дура безмозглая, что делаешь?! Тридцать лет отметила, а ума так и не набралась! Вот ты что здесь забыла, когда твой мужик в другом месте? А?! — разъярился мужчина, ставя ее на ноги.

— Он не мой! — заорала в ответ Дашка. — Не мой, понимаешь?! И никогда не будет моим! А я люблю его, Костя! Если бы ты знал, как люблю…

Мужчина замер. Глядя ему в глаза, Даша увидела, как из них ушла злость, будто ее там не было вовсе. Костя отвернулся в сторону.

— Тогда тем более я ничего не понимаю. Герман поднял на ноги всех… И сейчас, я уверен, места себе не находит, не зная, где ты, и что с тобой.

— Кого поднял? Ты о ком, вообще? — в недоумении моргнула Дашка.

— О топтунах, конечно же, которые, сбившись с ног, ищут тебя по всему городу.

— Подожди… Так ты в курсе о…

Костя скривился, будто бы иначе и быть не могло, и снова посмотрел на нее тем самым снисходительным взглядом.

— Как давно?

— Как давно, что?

— Как давно ты в курсе того, что происходит? И откуда вообще?!

— Твой режиссер обладает гораздо большим здравомыслием, чем ты сама.

— Ты хочешь сказать, что это Герман…

— Я уже сказал.

— А Ставр… Ставр тоже знает?!

Ответом Дашке была иронично вздернутая бровь Константина. Понятно… Значит — без вариантов. А Герман? Почему он ей ничего не сказал?! Мысли в голове скакали от одной к другой. До той поры, пока не пришло понимание — если и люди Ставшего не нашли несостоявшегося убийцу, то для нее все обстояло гораздо хуже, чем она изначально предполагала. Зябко поежившись, Дашка обхватила себя за плечи и, опустив голову, прошептала:

— Дело — дрянь, да?

— Все под контролем. Зря, конечно, ты сразу к нам не пришла.

— Не хотела волновать…

— Угу… Не хотела она…

Костя отошел к кухонной зоне, пошарил в шкафчиках, достал бутылку виски. Покрутил ее и тут же резко отставил. Оперся широко расставленными руками о столешницу, опустил низко голову.

Дашкино сердце разрывалось. И она сама будто рушилась изнутри. Даша не хотела становиться чьей-то проблемой, но в жизни так получалось, что только ею она и была. Для всех. И даже для Германа, который гораздо более уместно смотрелся в объятьях Лады, чем в ее собственных. Эта картинка до сих пор стояла перед глазами. Ее Герман, и эта… женщина. Дашкин мир перевернулся… Все страхи, которые она задвигала, вся ревность, все то, что между ними стояло — вышло на первый план. И это больше не получалось игнорировать…

— Я ни х*я не понимаю, Дашка. Объясни, мне, дураку… У тебя, наконец, все хорошо. Все живы, здоровы, ты занимаешься любимым делом, ты влюблена… Так какого хрена, Даш? Какого хрена ты мечешься?

Даша откинула волосы ото лба. Неуверенно пожала плечами. Она не умела делиться своими проблемами. Не могла вот так, запросто, выложить все, что на сердце. Но… это был Костя. И после их последнего разговора на озере… После всего, что она ему о себе рассказала… Почему бы и нет?