Застенчивый убийца

95 Пятница 27 августа 2010 года

С последними приготовлениями он справился сам. Конверт от пластинки с фотографией Маргареты Сагерлиед лежал на виду на большом письменном столе брата. Стул, на котором Стаффану Нильссону предстояло сидеть во время разговора с ним, когда Юханссон надеялся заставить его понять собственную выгоду, удалось разместить под правильным углом только с третьей попытки. Его верный помощник Макс уже расположился за закрытой дверью в комнате по соседству. На случай, если Стаффан Нильссон вздумает буянить и понадобится еще раз треснуть его по носу.

«Пять минут осталось, – подумал Юханссон, посмотрев на часы, и поставил на проигрыватель старую пластинку с тетушкой Стаффана Нильссона в главной роли. – Надо надеяться, я справлюсь лучше, чем мой коллега Скарпиа». Накануне вечером он познакомился с сюжетом оперы, написанным на обратной стороне конверта.

«А вот и он», – подумал Юханссон, услышав тихий стук в дверь, извещавший о приходе посетителя.

– Директор Нильссон, – сообщила Герда, секретарша Эверта.

– Садись, садись. – Юханссон махнул костылем в сторону Нильссона и показал на стул с другой стороны стола. – Ты можешь выключить проигрыватель, Герда, – добавил он и кивнул секретарше. – И закрой поплотнее дверь.

– Фантастический голос у этой женщины, – обратился Юханссон к визитеру и кивнул на обложку пластинки.

«А ты уже обнюхиваешь приманку», – подумал он.

– Мне особенно приятно слышать лестный отзыв от тебя, Ларс, – сказал Нильссон. – Ведь она на самом деле моя тетка.

– Вот как, – удивился Юханссон. – Твоя тетка. Она еще жива?

– К сожалению, нет. – Нильссон покачал головой. – Умерла в конце восьмидесятых.

«Да, это тебе следовало знать», – подумал Юханссон.

– Очень красивая картина, – заметил Нильссон, глядя в направлении большого пейзажа, висевшего на стене позади письменного стола.

– Это Осслунд, – объяснил Юханссон. – Ранняя весна в Одалене, написана в 1910-м. Вид из нашей родовой усадьбы. Если верить легенде, ходящей в нашем семействе, художник ставил свой мольберт прямо у нас во дворе. Мой дед якобы купил ее прямо у него. За сотню крон, как говорят.

– Мне в детстве посчастливилось владеть полотном Леандера Энгстрёма, – сообщил Стаффан Нильссон. – На нем тоже был такой же норландский пейзаж. С каким-то охотником вдобавок.

– Ага, да, – сказал Юханссон, подавшись вперед и опустив солнечные очки на нос. – Искусство и музыка – это замечательно, но сейчас нам самое время поговорить о делах. У Матса возникли проблемы, кстати, но подобные мелочи, наверное, не станут помехой для нас.

– Я надеюсь на это, – поддержал Юханссона Нильссон и улыбнулся.

«Ты по-прежнему ни о чем не догадываешься, – подумал Юханссон. – Просто сидишь и любуешься собой».

– Один вопрос, из любопытства, – сказал он. – Сколько денег ты хотел бы получить от меня и моего брата? Двадцать миллионов, пятьдесят?

– Подобное я обычно предлагаю решать моим инвесторам, – ответил Нильссон.

– Знаешь, – сказал Юханссон. – Я собирался предложить тебе нечто большее, чем все деньги на земле.

– Сейчас ты меня по-настоящему заинтриговал, Ларс. – Нильссон улыбнулся еще шире.

– Я собирался предложить тебе шанс пожить еще немного, – продолжил Юханссон. – По крайней мере пятнадцать – двадцать лет, если ты, конечно, добровольно примешь свое наказание и сядешь в шведскую тюрьму. Сам я со своей стороны обещаю сделать все возможное, чтобы ты отбывал срок с людьми, имеющими такую же патологическую склонность, как и ты, тогда тебя не убьют другие заключенные.

«Он все еще не понял. Выглядит как человек, мгновение назад услышавший нечто, не укладывающееся в его голове».

– Извини, но я не понимаю тебя, – сказал Стаффан Нильссон. – Это шутка?

Обеспокоенный взгляд в сторону закрытой двери в комнату, где они сидят. Страх уже стал проявляться в его глазах.

– К сожалению, нет, – ответил Юханссон и одновременно передал своему гостю фотографию Жасмин Эрмеган.

* * *

Такое же белое лицо, как у Макса, когда он рассказывал о Наде, за секунду до того, как ему пришлось прерваться и выскочить в туалет. И если бы сейчас Стаффана Нильссона стошнило на дорогой ковер Эверта, Герда в любом случае вытерла бы все после него.

«В качестве признания этого вполне хватило бы, и в худшем случае я могу купить новый ковер для братца», – подумал Юханссон.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Стаффан Нильссон отложил в сторону полученную фотографию. Ловушка захлопнулась. Страх наполнил его глаза. Он крутил головой в поисках выхода.

– Я говорю о малышке Жасмин, – продолжал Юханссон. – Ей было девять, когда ты изнасиловал и задушил ее подушкой на кровати своей тетки в ее вилле в Эппельвикене. Это произошло вечером в пятницу 14 июня 1985 года. Ты пришел туда проверить, все ли в порядке в доме, и полить цветы, пока хозяйка находилась за городом. А потом в дверь позвонила Жасмин, хотела воспользоваться телефоном госпожи Сагерлиед и поговорить с родителями. Ты ведь уже знал ее раньше. Наверное, встречался с ней несколько раз, когда она посещала твою тетку. Это же ты, конечно, помнишь?