Застенец 4 (СИ)

— Я сам этого очень хочу. Ваше вознаграждение, Петр Филатович. Первая его часть. Не покривлю душой, но с Вами было приятно иметь дело.

— Могу ответить Вам тем же, — протянул мне пухлую ладонь Куропаткин.

— Возможно, Вы еще измените свое мнение, — усмехнулся я. — Но когда Вы все сделаете, получите вторую часть вознаграждения.

Я указал на бумагу на предъявителя. Главным условием там значилось либо вступление в права наследования, либо добровольная передача имущества. И сумма, мягко говоря, была очень приличная. Я бы даже сказал, что Куропаткин мог взять отпуск на пару годков и уехать со своей Аннушкой на какие-нибудь тропические острова. Если, конечно, к тому моменту вообще будет, куда уезжать.

Когда мы попрощались, я заскочил в банк, чтобы открыть счет и положить деньги. Их должен забрать Куропаткин, когда все выполнит. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов вероятность, что нотариус обманет. Но тогда он не получит вознаграждение. А деньги — пока единственная мотивация, которую я мог ему предоставить.

Теперь же путь мой лежал в иномирье. Мне предстояло пройти по следам Ирмера и Александра, и не развалиться раньше времени. До того момента, когда придется применить силу.

Неподалеку от кьярда, в одном из домов, привычно оказались люди Максутова. Я даже не понял, как почувствовал их. Не создавал форму, не выплескивал дар, просто знал, что они находятся там. Первый пьет чай, изредка поглядывая в окно, а второй читает газету. Ну да, интересного там сегодня написали изрядно.

Один из них меня сразу заметил. Тот самый, который пил чай. Он тут же сообщил второму, и теперь оба прилипли к окну. Но вместе с тем никаких решительных действий не предпринимали. Значит, Максутов предупредил о моем прибытии. Точнее, отбытии. А как же еще, если князь лично посоветовал мне заняться «своими делами».

Зато на улице меня встретил Миша, приковыляв навстречу.

— Добрый вечер, Коля, — кивнул он. — Кьярда я запряг.

— Запряг? — удивился я.

— Да эти, — махнул он на тот дом, где скрывались люди Максутова, — сказали, что ты вечером придешь.

Я криво ухмыльнулся. Ну да, чего тут удивляться? Что князь видит каждый мой шаг наперед? Хотя, мне казалось, я смогу его удивить. Возможно даже — неприятно.

— И там еще кое-что… — замялся конюх.

— Миша, я не очень люблю сюрпризы. Что ты мне приготовил?

— Да не я. В общем… Сам погляди, — указал он на конюшню. Мне даже заходить туда перехотелось. В последнее время когда говорят: «Коля, тебя ждет сюрприз», то самое приятное, что там может оказаться — иномирная тварь. Ну, или Падший. А то бывает и похуже.

В конюшне меня встретило недовольное ржание Васьки и… Лиза. Девушка сидела по-турецки, не обращая никакого внимания на возмущение кьярда. Она оказалась облачена в великоватый дорожный костюм, видимо, отцовский, и держала перед собой заплечный мешок наподобие моего.

Увидев меня Дмитриева поднялась на ноги и решительно тряхнула головой. Будто бы даже не мне, а сама себе.

— Что ты тут делаешь?

— Жду, — ответила она. — Я иду с тобой.

— Куда это ты идешь со мной? — удивился я еще больше, хотя, казалось, уже некуда.

— Неважно. Куда ты, туда и я. Тебе понадобится помощь. Я много думала о тебе, пыталась смотреть… в будущее.

— И увидела кровь, кишки и…

— Я не увидела ничего. Только непроглядную тьму. И мне стало страшно. За тебя.

— Лиза…

— Я знаю все, что ты хочешь сказать. Наверное, сейчас не самое лучшее время для таких признаний. Но я… — Лиза часто задышала, ее щеки налились румянцем. — Люблю тебя.

— Лиза…

— Я знаю, — вновь торопливо перебила она, — что ты не можешь ответить мне тем же. Ты любишь свою Варвару Кузьминичну. Но это все неважно!

— Нет.

— Нет?

— Да дай же мне хоть слово вставить. В общем, дело не в том, кого я люблю или не люблю. И не в том, какие опасности могут ожидать меня на пути. Туда, куда я иду, добраться сможет только один человек. Я и по поводу кьярда-то сомневаюсь. Тебе прохода не будет. Взять тебя с собой, значит, дать погибнуть. А этого я не позволю.

Я подошел к ней и мягко взял за плечи.

— Ты очень умная и отважная девушка. Прийти сюда и сесть рядом с этим, — указал я на Ваську, — это храбрость, граничащая с безумием. Но ты должна остаться, чтобы приглядеть за пацанами. За Протопоповым, у которого нет собственного мнения, за Горчаковым, который вечно витает в облаках. За нашими футболистами. У них вообще нет никаких защитников, понимаешь?

Глаза Лизы налились слезами.

— Я обещаю, что когда вернусь, когда все закончится, я заберу тебя, хорошо?

— Если вернешься, ты хотел сказать?

— Нет, когда. Я сделаю для этого все необходимое. Смерть не входит в мои планы.

— Скажи хоть, куда ты отправляешься?

— Ты верно увидела. В непроглядную тьму. А теперь иди, пока тебя не хватились. И береги себя. И пацанов.

Я дождался, когда Дмитриева медленно и нерешительно, будто в любой момент норовя обернуться и броситься ко мне, вышла из конюшни. И тяжело вздохнул.

— Хорош-ш-шая самка. Сильная.

— Васька, уж ты хоть помолчи, — бросил я раздраженно. — Пойдем, путь предстоит долгий.

— И тяжелый, — почему-то довольно произнес кьярд.