Застенок

– С удовольствием сказал бы, что тебя имею в виду, – произнес голос. – Но ты даже на роль пугала не годишься. Кто у вас там есть под рукой? Любого бери. Мне все равно. Я только хочу, чтобы этот гнилой городишко выл от страха и просил избавления. У меня просил. Ясно тебе?

– Да, мой господин. – Толстяк, стоя на коленях, попробовал согнуться в почтении пополам. Но мешал живот. – Грандиозность и величие ваших замыслов поражают и восхищают, мой господин. Разрешите высказать мысль, пришедшую мне сейчас в голову. Быть может, она понравится вам, мой господин.

– Говори.

– Господину ведомо, что один из посвященных… низшего уровня… чересчур тщеславный…

– Что ты там лопочешь, излагай яснее.

– …этот человечек, всего лишь пешка, переформатирует сейчас библейскую историю. Несколько эпизодов. Грубо, конечно, работает, однако эффект есть. И ожидаем еще больший эффект через пару месяцев. Легенда простая, но учитывая менталитет, склонность народа к аффектациям, фобии на националистической почве… Словом, главная роль в ней отводится Вечному жиду, и мне думается, что соединить в одном лице этот персонаж и наш… э-э… артефакт…

– Я понял тебя. Ведь можешь, когда хочешь. Потом напомни мне, чтобы я поощрил тебя за эту идею.

Пухлый Казимир расцвел в сдержанной улыбке и снова согнул поясницу в поклоне.

– Благодарю вас, мой господин. Я счастлив служить вам. Не сомневайтесь, проект «Пугало» будет завершен к сроку. Этот город содрогнется от тяжелой поступи Вечного жида…

– Заткнись. Ты мне надоел. Разговор окончен. Вызовешь меня через неделю.

– Да, мой господин, – ответил Казимир, преданно глядя вверх, на темно-серое пятно, висящее под потолком помещения. Пятно было размером с чемодан, только неровно-круглым и переливалось тусклыми багровыми сполохами. Иногда на нем выскакивал, словно прыщ, красно-белый глаз, злобно пялился на человека внизу и чуть погодя исчезал. Скрипучий голос шел изнутри пятна.

Отдав последнее указание толстяку, голос пропал. Пятно стало быстро бледнеть, растворяясь в воздухе. Через несколько мгновений оно исчезло окончательно. После него в помещении остался сильный запах тухлых яиц. Казимир, отдуваясь, поднялся с коленей, достал из кармана носовой платок в красно-синюю клетку и вытер им сначала лоб, потом жирную шею под воротником пиджака. После этого отряхнул брюки на коленях, посмотрелся в зеркало на стене, заставил отражение принять озабоченно-деловой вид и вышел за дверь.

3. Генераторы вечных ценностей

Умением создавать вокруг себя внештатные ситуации Роман Полоскин страдал с детства. А также способностью легко попадать в уже готовые внештатные обстоятельства.

Ибо был он лохом и раздолбаем, из тех молодых людей, которые пробуждают у женщин любого возраста материнский инстинкт, ошибочно принимаемый ими за жертвенную любовь. Кончается такая любовь, как известно, скандально. А именно – огульными обвинениями со стороны разуверившейся жертвы в том, что ее обманули, использовали и не оценили по достоинству женской самоотверженности. И, разумеется, лишили веры в мужскую половину человечества. Впрочем, Роману здесь некоторым образом везло – не все его любовные истории имели подобный исход. Иногда разрыв происходил мирно, что называется, цивилизованно.

У мужчин молодые люди подобного сорта, напротив, не вызывают ничего кроме чувства собственного достоинства, легкой брезгливости и покровительственных замашек.

Соответственно, у первых, Роман бешено котировался под этикеткой «милого лоха» и «симпапули», у вторых проходил в списках под маркой увальня, слабака и ничтожества.

Раздолбайство свое Роман осознавал, терпел и тщился превозмочь, время от времени предпринимая для этого некие действия. Впрочем, действия носили случайный и быстропреходящий характер.

Вообще же он не мог четко определить, считать ли ему свою жизнь удачной или, напротив, с самого начала не задавшейся. В делах практических и бытовых ему, безусловно, не везло. Для этого он не был приспособлен. В делах же иного порядка, в амурной сфере, везению не было отбоя. Молодой человек, столь удачный по части женского внимания, давно уже пустил этот процесс на самотек. Все происходило без малейших усилий с его стороны – в установлении отношений Роман чаще всего был стороной пассивной и безынициативной. Объяснялась эта несуразность характерным обстоятельством. Странно сказать, но любимец слабого пола был почти равнодушен к этому аспекту бытия и прелестям прелестниц. Вопросы пола интересовали его лишь постольку поскольку и никак не более – скорее даже менее. Роман был пресыщен и безразличен, как отобедавший удав…