Застой. Перестройка. Отстой

Я заверил, что так и будет.

В Москве, в специальном обменном пункте, нам обменяли рубли на доллары – выдали по сто пятьдесят «зеленых».

Вместе с группой советских туристов мы посетили Малагу, Пальму де Майорку, Мессину, Аяччо (Корсика), Стамбул.

Первый мой заграничный город – Мессина, это в Италии. Я сошел на берег и хотел побежать. Узкие мощеные улицы, бродячие музыканты, необъяснимый наркотический воздух свободы, апельсины, растущие в центре города… Я как будто опьянел от наплыва неизведанных чувств и впечатлений, даже не верилось, что я на Западе. Конечно, я никуда не побежал. Ведь дома меня ждала Наташа и брыкающаяся в ее животе Настюшка.

Больше всего мне понравилось в Стамбуле.

Едва мы оказались в бывшем Константинополе, как сразу увидели надписи на русском языке. Повсюду. Банкетный зал «Е-мое!», универмаг «Дружба», «Оптовые поставки для Москвы».

Пройти по городу было непросто.

Турки, точно неопытные ловеласы, начали приставать сразу.

«Коллега, купи джинсы!»

«Коллега, Спартак (Москва) – чемпион. Купи дубленку!»

Все говорили по-русски. Удивительная страна, удивительные люди.

Мы с товарищем по каюте сорокалетним комбайнером их Жордевки Сеней (он сам попросил, чтобы я так его называл – без отчества) в свободное время (его было два часа) пошли на знаменитый Стамбульский рынок.

Справили за двадцать долларов итальянские ботинки на меху, легко сбавив цену с пятидесяти. В Стамбуле на базаре существуют свои законы жанра. Если вы не торгуетесь, значит, вы унижаете продавца. Он к этому не привык. Значит, вы не встаете с ним на один уровень, а демонстрируете свое буржуазное превосходство. Но богатые буржуа покупают товары в дорогих магазинах.

Мы пошли дальше. …За прилавком стояли два мужичонки – сущие азербайджанцы! – торговали целым ворохом пиджаков. Люди подходили, меряли. Я тоже померил (Сеня отказался). Один пиджачок был сшит прямо как на меня. Удалось мне его сторговать за двадцать три «зеленых». Но вот незадача – было у меня только сто долларов, а сдачи у торговцев, по их словам, не оказалось. Однако один из них меня успокоил, сообщив, что сейчас пойдет и разменяет крупную купюру. И принесет мне сдачу. А нам он пока предложил постоять рядом с вещами, мол, это будет что-то вроде залога.

Мы стояли десять минут. Двадцать. Двадцать пять. Начали нервничать. Я спросил другого продавца: «Где же коллега? Почему не возвращается?» Раз спросил, другой. Когда в третий раз повернул к нему голову – второго тоже след простыл.

– Ну и ситуевина, – подумал я. – Что же делать? Пиджаки, что ли, с собой в Среднеспасское и Кубиковск тащить? Но куда их там девать? Да и как допрешь столько?

Пока я размышлял на эти печальные темы, к нам подошла какая-то женщина, судя по всему, явно китаянка. И спросила по-английски: «Сколько стоят пиджаки?»

Я, точно заправский бизнесмен, цену сразу машинально завысил.

– Пятьдесят долларов! – как-то само вырвалось.

Она почесала в затылке. Еxpensive. А потом начала сама с собой размышлять по-русски. «А Ваньке-то небось пиджак бы подошел. Но, наверное, найду и подешевле!» Я ей возразил – на чистом русском языке:

– Дешевле найдете вряд ли, хоть весь Гранд базар обойдите, да потом дома такой пиджак стоит не пятьдесят, а сто долларов. Посмотрите, Италия, ручная работа!..

У тетки так челюсть и отвисла. «Слушайте, – проговорила она, – где же вы так говорить по-русски научились, совершенно без акцента?!»

– Да я в России двадцать пять лет прожил! – честно ответил я, двадцатипятилетний гражданин СССР.

Тетку опять чуть кондратий не хватил: «Сколько же вам сейчас?!»

Потом мы разговорились, конечно, с Анной Кирсановной. Оказалось, что родом она из Калмыкии, приехала по приглашению к сестре, которая замужем за турком.

Анна Кирсановна ушла, но стали подходить местные аборигены.

Туркам мы с Сеней уже честно говорили, что товар не наш. На вопрос «Сколько стоит?» – отвечали, что не знаем.

Прождали мы в общей сложности около часа.

Собирались уже все бросить и податься восвояси не солоно хлебавши, как вдруг я заметил одного из наших «коллег», того, кто покинул нас последним. Я – к нему. И произнес – видит Бог, я не вру! – знаменитый текст из великого фильма: «Цигель, цигель, ай лю-лю, «Михаил Светлов», опаздываю на корабль, нельзя ли побыстрее ай-лю-лю?».

«Коллега» не понял. По-английски не понял тоже.

Тогда я тихонько, почти полушепотом заявил, вспомнив все свои невеликие познания в английском языке, которые получил в Кубиковском педагогическом институте:

– Если сейчас не вернется коллега, я позову полицию!

Слово «полицию» я произнес достаточно громко. Исчезнувший продавец появился через мгновенье. Точно в кустах сидел и внимательно за нами наблюдал. Принес сдачу. Извинился, что так долго… Сказал, что мы хорошие люди, а пиджак на мне сидит «супер».

Побежали мы с Гранд базара, довольные, что не потеряли денежки. Успели как раз к обеду.