Читаем Застолье Петра Вайля полностью

Застолье Петра Вайля

Иван Никитич Толстой , Пётр Львович Вайль

Петр Вайль. Меня огорчили две экранизации книг Акунина – “Турецкий гамбит” и “Статский советник”. Не то чтобы это были самые плохие фильмы 2005 года, но уж очень велики потери. Ведь чем замечательны книжки Акунина? Не сюжетом детективным, хотя с сюжетом все в порядке. Но и другие детективщики строят его не хуже. Но он умеет погружать в эпоху деталями материального быта, транспортом, одеждой, обстановкой, словечками. Кроме того, он замечательный стилизатор. Он может писать под Достоевского или Лескова так, что это действительно узнаваемо. Причем не какой-то одной-двумя фразами, а десятками страниц. И все это улетучилось на экране. Все это превратилось в плоское сюжетное изложение.

Что касается “Турецкого гамбита”, то это просто для детей среднего школьного возраста, по-моему. А “Статский советник” весь набор масок. Просто на удивление неразвивающиеся характеры. Какими приходят, такими и уходят. Действительно, единственная там роль живого человека – молодую террористку играет молодая актриса Эмилия Спивак, мне до сих пор не известная. И на мой взгляд, она начисто забивает всех звезд. Там собраны все корифеи российского кино. Ну, может быть, Владимир Машков играет крошечную роль убедительно. А все остальные – действительно неподвижные ходульные маски. И когда таким образом преображаются хорошие книги, я огорчаюсь.

Иван Толстой. Вы больше тридцати лет пишете о литературе, а смотрите кино еще больше. Могло ли быть иначе?

П. В. Да, конечно, могло. Дело в том, что экранизация всегда уплощает книгу. Это разумеется. Потому что вся прелесть настоящих книг, будь это хоть Толстой, хоть Достоевский, не в изложенных идеях или философии, как у Толстого, историософии, а именно в мелких деталях. Прелесть не в передвижениях колонн, как в “Войне и мире”, а в губке с усиками маленькой княгини, в тяжелой поступи княжны Марьи, в том, что Андрей Болконский похож на часы. Вот это все и делает чтение прелестным, от чего невозможно оторваться. И это неизбежно пропадает в фильме, мы к этому все привыкли.

Нет ни одной выдающейся книги, по которой сделана адекватная экранизация. И бог с ним, мы с этим смирились. Но когда уходит главное – вот тут в тебе возникает протест. Как, я повторяю, в фильмах по Акунину перемещение во времени, перемещение в эпоху – ничего этого не получилось.

И. Т. В 2005 году, наверное, были и хорошие фильмы.

П. В. Конечно. Бегло назову исключительно стильный фильм Алексея Германа-младшего “Гарпастум”. Добротную и крепко сколоченную картину, несмотря на банальный сюжетный и психологические ходы, – “9 рота” Федора Бондарчука.

Но наиболее мне показался многообещающим дебютом и вообще киноявлением 2005 года фильм Ильи Хржановского “Четыре”. Он получил приз в Амстердаме, но это не важно. Важно, что это фильм о России и о русском народе. Такой замах, а он поневоле замах, хотя человек, понятно, никогда не снимает фильм о России и о русском народе. Он снимает фильм о герое, который встал, пошел, сел, напился, заснул, и так далее. И что получается, то получается. А получился такой обобщающий взгляд на родину. И это всегда сложно, потому что иностранцу не хватает вовлеченности и понимания изнутри. Соотечественникам, как правило, не хватает именно объективности и отстраненности.

Илья Хржановский сумел каким-то образом соединить эту самую вовлеченность и отстраненность и создать некий алгоритм российского человека. Это тем более удивительно, что ему, если я не ошибаюсь, двадцать девять лет сейчас, значит, когда он снимал, было еще меньше. Он поехал в деревню, которая появляется на экране, провел там несколько месяцев и как-то сумел в это все вникнуть. Вы понимаете, когда взрослый человек снимает фильм, производящий впечатление обобщения, ты можешь подумать, что это на основании жизненного опыта, возраста. Здесь этого никак не может быть просто арифметически. Значит, человек обладает подлинной художественной интуицией и талантом. В общем, что называется, от него много можно ждать.

И. Т. Сделало ли российское кино какой-нибудь шажок в какую-нибудь сторону относительно себя, российского? Стало ли оно более европейским, западным или менее?

П. В. Оно пытается стать более западным. Тому пример “Ночной дозор” или фильм, который скоро выйдет, – “Дневной дозор”. Вот эти все попытки, этот дробленый клиповый монтаж, как в “Турецком гамбите”. Мне-то представляется, что все это заимствование неорганично для российского искусства, которое тяготеет к повествовательному жизнеподобию. Вот на этих путях, по-моему, и стоит искать удач. В частности, у Хржановского это вполне традиционное, с точки зрения русского искусства, произведение. А попытки делаются, и правильно, что делаются. В конце концов, люди гонятся за славой и деньгами. А слава и деньги на Западе.