Заступник. Твари третьего круга

   Теперь он ходил в Темный, как на работу – дважды в неделю. Не больше и не меньше. Эрран установил жесткий график и каждый раз составлял список дурацких заданий. Сегодня их было два: изменение реальности и поиск по маркерам. Маркеры были новой фишкой Кесселя. Когда Ник после первого погружения написал в отчете, что видел в Темном толпы людей, Эрран ему не поверил. Даже дети знают: Темный – чудовищная одиночка. Самое страшное наказание – остаться наедине с памятью, совестью, страхами, чувством вины. Только ты и Темный. Твой вечный враг, судья и тюремщик.

   Но после второго погружения Эррану пришлось поверить. Ник описывал людей, особые приметы, детали их жизни, даже назвал несколько имен. Ему пришлось попыхтеть. Не так-то легко разговорить человека, уверенного, что, кроме него и монстров, в Темном никого нет.

   После этого Кессель задался вопросом: как найти в городе определенного человека?

   Еще через несколько погружений Ник развернул большой лист бумаги, испещренный разноцветными значками, и прикрепил к доске кнопками.

   – Это примерная карта Темного. Несколько фрагментов, то, что я успел набросать.

   – Еще бы разобраться, где тут что, – Грай скептически рассматривал кривые линии, квадраты и круги.

   – Вот смотрите – это главная площадь, тут улицы. Это лачуги, а тут что-то вроде индустриального района. Неужели не узнаешь?

   Грай передернул плечами, словно глотнул затхлый воздух Темного.

   – Ну как же? Мы с тобой впервые вот тут встретились, – Ник ткнул пальцем в пересечение улиц. – Если составить подробную карту и научиться ориентироваться в Темном, мы сможем без проблем договариваться о встрече.

   – Ты зря тратишь время, Ники, – сказал Эрран. – У Темного нет физических аналогов. Это просто игра коллективного разума. Ментальная проекция.<

>   – Эр, это может быть интересно, – вдруг сказал Грай.

   – Чепуха. Там нет реальных улиц и зданий, нет общего плана.

   Ник презрительно фыркнул:

   – Ты сколько там провел? Эрран, да ты мухи не обидишь, ставлю сотню монет, что ты в Темном и пары недель не был.

   – Кроме эмпирического способа познания есть еще и теоретический, – сердито возразил Кессель.

   – Ну и много ты познал, теоретик? Он реальный, говорю вам!

   – Думаешь, на самом деле можно научиться передвигаться в нем по собственному желанию? – спросил Грай. – В прошлый раз я не мог догнать тебя, как ни старался.

   – Там все по-другому. Я не могу этого объяснить, но могу попробовать научить. С вами Темный играет, как хочет. Это для вас он – ментальная проекция, а для меня – реальнее не бывает. Кто-то построил эти дома. Откуда все эти храмы, мосты, трубы?

   Кессель постучал его согнутым пальцем по голове.

   – Из твоего подсознания. Ты видишь лишь то, что есть в твоей голове. Как говорил древний мудрец: «У бодрствующих один, общий мир, а спящие отворачиваются каждый в свой собственный». У каждого из нас персональный Темный. Займись делом, Ники. И никакой самодеятельности.

   Ник хотел возразить. Рассказать, что во время второго погружения, проблуждав в незнакомом районе несколько часов, он вышел на знакомую площадь. Ту самую, на которой гигантские жуки расправлялись со своей жертвой. Именно тогда он понял, что Город реален. Бродить в нем стало намного интереснее, чем играть в компьютерные игрушки. Но Кессель был настолько увлечен идеей маркеров, что и слушать ничего не хотел. Эрран перепробовал несколько вариантов и спустя пару недель нашел простой и изящный способ…

   Кессель протянул Граю пакетик с порошком и стакан воды.

   – Пей. Это простейший маркер. Он усилит твои альфа-волны, когда ты уйдешь в Темный.

   – Побочные эффекты?

   – Никаких. Наоборот, ты будешь чувствовать себя умиротворенно и расслабленно, но при этом сможешь лучше воспринимать и запоминать информацию. Именно в альфа-состоянии человеческий мозг продуцирует больше бета-эндорфинов и энкефалинов – собственных «наркотиков», отвечающих за радость, отдых и уменьшение боли.

   – Считай, что ты меня убедил, – Грай ссыпал белые кристаллики на язык и, скривившись, быстро запил водой. – Проклятье! Ну и дрянь! Эр, мог бы хоть сахару подмешать.

   – Прости, я как-то не подумал, – пожал плечами ученый. – Удачного погружения.

   – Встретимся на той стороне, Ник, – подмигнул Грай.

   Эрран подключил приборы, и вскоре лицо Грая расслабилось, он задышал медленно и глубоко.

   – И как мне его искать? – спросил Ник, устраиваясь в другом кресле.

   – Ищи что-то необычное. Благодаря маркеру, Грай должен отличаться от остальных. У всех, погруженных в сон, кроме тебя, конечно, доминируют более медленные дельта-волны. У Грая будут доминировать альфа-волны.

   – А у меня?

   – Ты, Ники, совсем особенный случай, – Эрран смотрел внимательно и ласково. – Ты – уникум. Кроме обычных альфа-, бета-, дельта– и тета– волн, у тебя есть еще и такие, каких больше ни у кого нет. Я назвал их Никел-волны. Думаю, в них и заключаются твои способности.

   Сверху донесся странный шум, словно рукоплескания тысяч людей. Дымное фиолетовое небо замельтешило, и Ник едва успел увернуться. Неисчислимая стая птиц, оглушительно вереща, пронеслась мимо на огромной скорости, едва не задев его.