Заступник. Твари третьего круга

   – Алана, – тихий голос Эррана оборвал нить размышлений. – Пойдем… те. Я… Да, вы… Вам сколько осталось времени?

   Ланка глупо захлопала глазами.

   – Вы уже хотите спать?

   Она снова передернулась, как от сквозняка, ледяной рукой скользнувшего по спине. Отчаянно замотала головой.

   – Что ж, это даже хорошо. Поскольку Ник… В общем, ему надо отдохнуть. Хотя бы пару часов. Вы тогда… посидите, ладно, – он уже уходил, стремительно теряя к ней интерес, и вдруг обернулся. Симпатичное лицо озарилось улыбкой, и Ланка поняла, что сейчас он скажет что-то очень хорошее, убедит, что сумеет отвести от нее… это.

   – Может быть, кофе? – он улыбнулся еще шире. – У нас есть печенье. Вкусное.

   Она долго сидела, разглядывая неприятного вида приборы, блестящие изогнутые мисочки, белоснежные салфетки, под которыми угадывались очертания медицинских инструментов. Представляла отца, каждый день имеющего дело с такими же опасными штуками. Каждый день балансирующего на самом краю.

   Незаметно наступил вечер, начали сгущаться сумерки… Ланка испуганно вскинулась: какие сумерки, здесь нет окон! Она едва не заснула! Оглушительно зазвенели рассыпавшиеся по кафельному полу железяки – кажется, она задела одну из мисочек. Ученый крутанулся в кресле. Ланку разобрал нервный смех – Эрран таращился на нее, как внезапно разбуженный человек. Он попросту забыл о ней! Лучше бы она действительно заснула. По крайней мере, закончилось бы это мучительное ожидание и оборвался бы упрямый комариный писк надежды.

   – Э-э-э… Простите, – Эрран виновато улыбнулся. – Сколько сейчас… Ух ты!

   Удар – такой знакомый, – Ланка вскочила, шагнула к двери… Но в проем шагнул не он, а всего лишь заспанный нескладный подросток.

   – Эрран, я вот что подумал, – с порога начал он. – Пора рассказать Фолку о том, что… Короче, ты же знаешь, что на конец недели назначена демонстрация наших, то есть, твоих, достижений, – пацан криво улыбнулся. – Если Фолк поймет, что ты можешь справляться с откачкой его ребят самостоятельно… – мальчишка пожал плечами. – Вряд ли он будет продолжать возиться со мной. Я думаю, надо показать ему, что мы можем…

   – Ники, – предупреждающе воскликнул ученый, взглядом указывая на Ланку.

   – Что?.. Ох, елки! Это еще кто?

   – Ники… – теперь это звучало укоризненно.

   Мальчишка скривился:

   – Ну, Эрран… Ладно. Здравствуйте, – преувеличенно вежливо обратился он к Ланке. – Ник Арсон.

   – Алана Грош, – машинально ответила Ланка, пытаясь вспомнить, где она слышала это имя. Арсон… ну, конечно! Богатенький коллекционер. Тот, что, не торгуясь, купил у нее «Вечер на крыше» и уверял, что обязательно будет пополнять свою коллекцию. Стоп! Тот был старше. И такой… опасный. Ланка не удержалась и ляпнула:

   – Фолк Арсон – ваш брат?

   Круглое лицо подростка смешно вытянулось.

   – Ну да, – угрюмо бросил он. – А что?

   – Ничего, – Ланка уже пожалела, что спросила. Какая разница, кем приходится этот малолетка опасному богатею? Какая для нее – сейчас – разница?

   – Ники, – вмешался Эрран. – Это – Алана. Грай просил… помочь ей.

   Ники задрал брови.

   – Да, – ответил Эрран на незаданный вопрос. – Ты готов работать?

   – Прямо сейчас? – протянул мальчишка, и Ланка опять невольно дернулась. Да он же копирует Грая! Подражает ему. Интонации, манера ногой открывать двери, и этот прищур, так комично выглядящий на детском еще лице. – Я не знаю…

   – Она… Алана уже засыпает, – мягко произнес Эрран. – Мы ждали тебя. Излучатель отчего-то не работает. Если у тебя не хватит сил отогнать сон, может, погрузишься, отыщешь ее и поможешь продержаться. А я пока попробую починить прибор.

Глава 8

   Остаться в лаборатории после закрытия оказалось совсем не сложно. Ник вышел из исследовательского центра в конце рабочего дня, отметил пропуск за пять минут до пересменки охраны. Сделал несколько шагов и повернул назад, сокрушаясь, что забыл бумажник. Сердце, казалось, сейчас выскочит изо рта. Но охранник ничего не заметил. Открыл, поворчав, что нужно быть внимательнее. Ник тенью скользнул по коридорам центра и спрятался в подсобке – ждать, когда наступит ночь.

   Двух дней в неделю было мало. Непозволительно мало! Почти все время уходило на выполнение заданий и тренировки напарника. Больших успехов Грай не добился, но, по крайней мере, стал легче переносить сеансы и научился немного контролировать окружение. Не более того. Даже прогуляться с ним по центру пока не получалось – перемещения в Темном давались Граю с большим трудом. Нику же хотелось большего. Он считал часы между погружениями.

   Он входил в зал отдыха, в котором ждали бугаи Фолка, готовые к очередному сеансу. Онейрограф начинал умиротворяющее щелкать, усиливая воздействие. Ник разгонял мглистую тьму и считал. Тридцать шесть часов до погружения. Тридцать.

   Он листал книги, ловил себя на том, что перечитывает по двадцать раз одну и ту же страницу, и бросал. Говорил по телефону с мамой. Смотрел на себя в зеркало, пытаясь хмурить брови и щурить глаза, как Грай, – и считал. Двадцать восемь часов. Сутки. Двадцать два часа.