Заступник. Твари третьего круга

   – Таля, остановись! У тебя ничего не вышло, ты ошиблась в расчетах. Смотри, он уходит!

   Она забилась сильнее.

   Истошно завыла пожарная сигнализация.

   – Надо убираться! – прохрипел Грай, стараясь перекричать сигнализацию, и отключил излучатель.

   Таля вырвалась из объятий Кесселя, бросилась к койке, ощупывая руками сереющее лицо Тарина.

   – Тарик, вернись… Не надо, не уходи. Таринька, потерпи немного, я сейчас что-нибудь придумаю…

   Она разревелась – горько, по-бабьи.

   Грай сунул Эррану прибор – небольшой белый ящик с несколькими ручками настройки – и потащил на улицу…

   Прибежавший на вопли сигнализации Арни легко выбил дверь. Ивка оттолкнула его, ворвалась в комнату. Элин тяжело дышал и хрипел. Тонкие пальцы в пигментных пятнах скребли по столу, как ножки раздавленного таракана.

   – Эли! Что с тобой?

   Тело Элина вдруг выгнулось дугой. Сквозь стиснутые зубы вылетел низкий стон, ноги и руки мелко затряслись.

   Ивка взвизгнула:

   – Врача! Скорее, Арни! – она чуть ли не силой выпихнула слабоумного охранника в коридор. Бросилась к ящику стола, в котором всегда лежали сердечные капли.

   В комнате резко запахло мочой. Ивка увидел, как на брюках Элина расползается темное пятно.

   – И… ва… Г… ра… По… мо… – слова перешли в бульканье, потом Элин страшно захрипел, в последний раз вздрогнул всем телом и затих, обвис в кресле.

   Ивка, не веря своим глазам, приблизилась к старику. Никаких сомнений. Он был мертв.

   Поднялась суматоха. «Живые» высыпали из жилого корпуса в заснеженный двор. Они испуганно жались друг к другу, перешептывались, плакали. Несколько человек, взявшись за руки, молились Вечному Отцу. Кто-то вызывал пожарных, кто-то «скорую». Никто не обращал внимания на двух беглецов. Грай с Эрраном вышли через задний ход, едва сдерживаясь, чтобы не ускорять шаг. Грай накинул на ученого свою куртку, прикрыл полой излучатель. Он не чувствовал мороза, только расцарапанные щеки горели. Кто-то схватил его за рукав:

   – Здорово, брат Грай. Слыхал, чего было?

   Туповатое лицо скалилось гнилыми пеньками редких зубов.

   – Что ты ржешь, Арни? – грубо спросил Грай.

   – Смешно, – прогудел здоровяк, переминаясь с ноги на ногу. – Старый-то того…

   – Чего того?

Глава 4

   Все повторялось, как в дурном сне. Он опять гнал машину, стискивая зубы и едва видя дорогу. Только на этот раз на заднем сиденье слабо ворочался Эрран, старательно придерживая прибор. На каждом повороте ученый растопыривался, как морская звезда, и шипел от боли, не забывая, впрочем, беречь от ударов драгоценный груз.

   Сначала он пытался задавать вопросы, но Грай только бешено ругался и сильнее давил на газ. Тогда Эрран замолчал.

   Автомобиль на полной скорости подлетел к высоким глухим воротам и разразился истошными сигналами – Грай лупил по клаксону, как по боксерской груше, кулаком. Едва тяжелые створки разошлись на ширину, достаточную для проезда, он рванул с места – охранник, отпрыгивая в сугроб, беззвучно разевал рот и таращил глаза.

   Фолк неторопливо спускался с крыльца, на ходу широко раскидывая руки:

   – Доктор Кессель… Рад видеть вас в добром здравии…

   Грай налетел на него молча и страшно, как бойцовый пес. Они покатились по расчищенной от снега дорожке, издавая глухие пыхтящие звуки. Опомнившиеся телохранители в шесть рук едва смогли оторвать от босса свихнувшегося самоубийцу.

   – Зачем?! Что ты наделал?! Я же обещал тебе! – орал Грай, извиваясь в их тисках. – Зачем было убивать его, сволочь?!

   Фолк поднялся и, брезгливо отряхивая дорогой костюм, с сожалением разглядывал разошедшийся шов. На Грая он не смотрел. Эрран, с прибором под мышкой, неловко перекосившись на один бок, топтался в отдалении.

   Арсон наконец оторвался от изучения пиджака и, нахмурившись, перевел взгляд на бьющегося в объятиях охранников Грая.

   – Скажи спасибо, что я привык держать свое слово, – он обратился к охранникам: – Выбросите его отсюда!

   – А Ник? – неуверенно спросил Лысый, тот самый, который бил Грая и смеялся при этом.

   Фолк на мгновение замер. Бросил сквозь зубы:

   – В Темный Ника! Он больше не нужен, не так ли, Кессель? Теперь мы справимся и без него.

   Грая поволокли к воротам. Он отчаянно вывернул шею и крикнул:

   – Где она?! Верни мне ее, сволочь!

   Фолк, уже направившийся к входу в дом, помедлил и махнул кому-то рукой:

   – Приведи девку. Кессель, идите же сюда!

   Эрран вздрогнул, несколько мгновений, растерянно моргая, вертел головой от изрыгающего ругательства Грая к удаляющейся спине Фолка, потом устремился за своим нанимателем. Грай плюнул ему вслед.

   В машине было тепло, но Ланка сидела, сжавшись в комок и не вынимая ладоней из подмышек. Припухшее лицо, красные глаза. Грай старался не смотреть в ее сторону, потому что каждый раз при взгляде на эти сжатые губы, сведенные брови и растрепанные волосы у него перехватывало дыхание, и дорога за лобовым стеклом растворялась в густом багровом мареве.

   – Только не спи! Пожалуйста, девочка моя, не спи! – лихорадочно бормотал он, уставившись на серую ленту асфальта с островками укатанного грязного снега. – Все будет хорошо, малыш, я обещаю тебе, только не спи.