Заступник. Твари третьего круга

Его голосом можно было на лету резать шелковые платки. Грай перестал дышать.

Жилистая рука Элина метнулась стремительно, как рыбка в пруду, и Ивка вдруг оказалась на полу. Старик, крепко держа ее за волосы, склонился к искаженному от боли, растерявшему всю красоту лицу и зашипел, как рассерженная кобра:

— С кем? С-с-сука… Забью. Сгною… Пожалеешь…

— Скотина! Подлец! Козел старый! Отпусти! Урод, чтоб тебе в Темный провалиться! — девушка выкрикивала грязные ругательства, заливаясь слезами и норовя пнуть «лапулю» остроносой туфелькой в пах. — Это твой ребенок, козел! Твой!

Элин отшвырнул девушку так, что та с размаху налетела спиной на стену и на несколько минут лишилась дыхания.

— Врешь, — прошипел он, брезгливо вытирая ладонь о штаны.

— Урод… Вот урод-то… — Ивви обрела дыхание, и Грай вдруг увидел перед собой не бездумную бабочку-однодневку, а опасную, загнанную в угол хищницу. — Да пошел ты… Сдался ты мне, козел! Не увидишь… Умолять будешь — не покажу ребенка тебе! Сдохнешь один!

Элин сжал губы. Прищурился. Тонкие ноздри затрепетали, как у принюхивающегося волка.

— Не врешь? — недоверчиво спросил он.

— Больно надо, — всхлипнула Ивка.

— Генетическая экспертиза, — отрывисто бросил Элин.

— Да хоть три! — Ивка по-детски утерлась тыльной стороной ладони и исподлобья взглянула на Старика: — Чего ты… Разве я… когда-нибудь…

Она снова разревелась, теперь уже трогательно и аккуратно — Грай невольно восхитился. Нужно очень постараться, чтобы так вывести старика из себя. Железная девка! Цельнометаллическая!

Элин помолчал, болезненно морщась и потирая левую сторону груди. Сквозь зубы бросил Граю:

— Помоги ей.

Грай послушно вытащил из кармана платок — не очень свежий, — утер Ивке лицо, бережно поднял и помог устроиться на стуле. Она всхлипывала и скорбно шмыгала носом.

Элин приложил к уху позолоченную коробочку мобильника, отрывисто сказал:

— Истер?.. Ты мне нужен. Да, прямо сейчас! Генетическая экспертиза… Да, отцовство, а что еще?! Плевать я хотел на твой выходной! Забыл, кто тебя кормит? Проблем захотел на старости лет, тля?!

Элин, не глядя, нашарил в ящике стола пластиковый пузырек и вытряс в рот несколько красных горошин. В трубке журчал испуганно-виноватый ручеек.

— Хватит, — оборвал его Старик. — Жди нас. Через час.

Он швырнул мобильник на стол и, не открывая глаз, буркнул Ивке:

— Приведи себя в порядок. Быстро.

Девушка вскочила и унеслась прочь.

Грай молчал.

— Врет, стерва, — процедил Элин тоскливо. — Все врет. Мы с женой… Столько лет… Столько врачей…

— Эл… — Грай в нерешительности замолчал.

— Тебе чего?

— Сколько тебе лет, отец?

— Поживу еще, — отрезал Элин. — Пошел вон. Нет, стой.

Грай замер.

— С нами поедешь. Я что-то… В общем, поможешь там… если что.

Несколько длинных темных волосков лежали возле ножки стола, напоминая миниатюрную свернувшуюся змейку.

* * *

Тяжелая скоба туго легла на плечи и придавила к «обнимающему» сиденью. Кабинка, мучительно поскрипывая и содрогаясь, поползла вверх. Замерла — люди внизу казались ненастоящими, как персонажи мультфильмов, — и рухнула. Вокруг истошно завизжали, кто-то матерился, кто-то, кажется, пытался молиться. Ланка тоже визжала и чувствовала, как просится наружу съеденный полчаса назад хот-дог. И в то же время, каким-то уголком сознания отстраненно думала, что все это совершенно не то. Бутафория, картонка, муляж. Как старый фильм о Темном Городе — где красавчик Мэтт бесстрашно сражался с глупыми слюнявыми чудовищами.

Она спрыгнула на землю. Покачнулась — тело не сразу вспомнило, что такое твердая опора. Рядом шумно рвало толстого подростка. Девчонка с жуткой, похожей на маленькую люстру, серьгой в ухе стояла у него за спиной и делала вид, что случайно тут оказалась. Ланка сморщила нос и быстро зашагала прочь.

Холодный ветер швырнул в лицо мокрые листья. Август. Уже август. Лето почти закончилось. А она так и не сумела найти себя. Сколько всего перепробовано за эти два месяца? Скалолазанье, гонки на мотоциклах, сплав по бурной реке… Ивар уже не хватался за голову, провожая дочь в очередное приключение, — только вздыхал и внимательно смотрел в глаза.

Все было не то!

Когда она взяла кисти едва зажившими руками и встала перед мольбертом, Ланка была уверена — сейчас это случится! Завораживающий, живой, волшебный мир посмотрит на нее с той стороны холста. Она уверенно положила первый мазок… И, спустя полчаса, рыдая, сорвала с подрамника бездарную мазню.

Потом был тот случай. В подворотне — десять шагов до родного подъезда — к ней подошли сзади. Узкое лезвие прижалось к горлу: «Быстро сюда все! Сумку, мобильник, бабки! Порежу, тварь!» После того как грабитель скрылся в вечерних тенях, она еще долго стояла, не в силах пошевелиться. Дома упала в обморок на глазах перепуганного отца. Неделю не выходила из квартиры. И написала потрясающую картину!

Тогда Ланка поняла — для того, чтобы творить, нужны эмоции — сильные, сжигающие, запредельные. И начала искать их.