Заступник. Твари третьего круга

Ник повернулся спиной к переливающейся тьме и заговорил, глядя в глаза Дугалу:

— Я не могу без этого, дядя Дугал! Я… Мне нужен Темный, понимаете! Я только там… Если его не будет, что я тогда… Кому я здесь нужен?

— Постой, парень, — Дугал взял Ника за плечи, слегка встряхнул — не зло, а, скорее, растерянно. — Ты что же несешь-то? Ты хочешь это все так и оставить? Пусть плодятся мерзкие твари? Пусть губят людей почем зря? Невиновных, Ник, не грешивших!

— Все равно! — отчаянно крикнул Ник, вырываясь из рук Дугала. — Это ничего не меняет — грешил, не грешил! Конец все равно один! Нет никакого Светлого Леса, понимаете, дядя Дугал! Нет его!

— Постой. Откуда тебе-то знать? В книгах пишут…

— Ерунду пишут. Я был там, в Нижнем городе. Они все уходят туда! И хорошие, и плохие!

— Врешь!

— Я собственными глазами видел. Отца, и Шолта, и соседку нашу, и Марису, и Вайета… Если рано или поздно окажешься там, так какая разница, когда?

— Неужели ты бы предпочел умереть в лесу шесть лет назад? Какая разница… — передразнил Дугал. — Поймешь, если тебе придется пережить своих любимых!

— Каких любимых? И вообще, почему я должен думать о них? Если они все — всегда, слышите, всегда! — предают меня! Разве не вы мне это говорили? Почему меня нельзя любить просто за то, что я есть, а не за то, что я умею делать? Вы были правы. Им нет дела до меня. Никому! Так почему я должен помогать кому-то?!

— Ты что, парень?.. Ты чего это? Я ж тебя искал… Специально. Я же ждал, когда ты придешь, надеялся… Как же это…

На глазах у Дугала заблестели слезы. Лицо его исказилось — страшно и, в то же время, жалко. Ник опустил голову и быстро проговорил:

— Я все придумал, дядя Дугал. Просто не надо больше это делать — отгонять сны, — и все исправится. Правда! Ведь твари появились, потому что я людей оттуда вытаскивал, так? Они просто к людям прицеплялись и вылезали сюда. Так я больше не буду, дядя Дугал! Пусть кто виноват, получит свое, пусть! Я уйду! Как вы вот — в лес, отшельником буду! Вы же перестали, и они — ваши монстры — исчезли, ведь так? И мои тоже… Только надо подождать немножко.

Ник посмотрел на Дугала, ожидая увидеть на его лице осуждение, отвращение, гнев…

Дугал смотрел ему за спину и в глазах его плескался чистый, неразбавленный ужас пополам с какой-то детской обидой.

— Как же это? — пробормотал старик. — Что же это делается? Ведь ты же здесь… Кто же тогда?..

Ник обернулся. Сперва он не понял, что происходит, — черное облако по-прежнему трепетало и подрагивало, как гигантская амеба. Изнутри в нем мельтешили смутные тени, прижимались к тонкой прозрачной пленке, отделяющей их от беззащитного реального мира.

А потом Ник увидел. В одном месте темнота вспучилась, напряглась, исторгая из себя нечто. Сгусток ее, дергаясь, как щупальце осьминога, вытягивался все дальше, пока не оторвался от облака-матки. На снег шлепнулся бесформенный комок тьмы. Поворочавшись некоторое время, он принялся изменяться, обретать форму и суть. Спустя несколько минут, показавшихся замершим людям вечностью, перед ними стоял чей-то оживший кошмар, похожий одновременно на волка, человека и пресмыкающееся. Свежевоплотившийся монстр поднялся на слегка подрагивающие ноги, мотнул крупной башкой, оскалил кривые зубы и неторопливо затрусил в лес, на ходу становясь все плотнее и реальнее.

Дугал уже не бормотал, а лишь беззвучно шлепал губами. Ник посмотрел на еще трех чудовищ, одновременно зарождающихся в темном облаке, и все понял.

— Излучатель, — прошептал он.

— Что? — Дугал встрепенулся. — Чего ты там болтаешь?

— Излучатель Кесселя, — пояснил Ник. — Это мой… в общем, один ученый. Тот, который отправлял меня в Темный. Он изучал меня и изобрел прибор, который проделывает то же самое — вытаскивает людей из Темного. Я им больше не нужен, — с неожиданно прорвавшейся горечью выдавил он. — Так что вы ошиблись, дядя Дугал. Я не могу исправить все это.

— Что-о-о?! — раненым зверем взревел Дугал.

Он схватил Ника за грудки и принялся трясти:

— Ах ты… Разбазарил, значит, свой дар! Отдал в чужие руки, щенок! Как ты мог?! Что же ты наделал?!

Ник беспомощно болтался в крепких руках. Ему было легко. Не надо ничего менять. Не надо вступать в схватку с необоримой и безжалостной силой. Не надо лишать себя единственной радости в жизни. Пусть сумасшедший старик делает, что хочет, он, Ник, будет жить теперь сам по себе. Ни от кого не завися и никому не принадлежа!

— Глупый мальчишка, отдавай мой дар! — закричал Дугал и вдруг вцепился крепкими пальцами в горло Нику. — Я сам уничтожу эту мразь!

— Дя… Ду… — Ник забился, пытаясь отодрать его руки. С лица Дугала, такого заботливого и доброго когда-то, на Ника смотрела смерть. Старик душил его, не переставая кричать и брызгать в лицо горячей слюной.