Застыло время

Ирина любила своих больных. И почему – то про себя называла их по – старинному. Страдальцы. Почему и сама не знала. Жалела их и все. Страдальцы и страдальцы. Из какого романа Достоевского взяла, и сама уж не помнит. Но так и привыкла. Они ведь такие беспомощные. Всего боятся. Ничего не знают. Они, больные ее, как малые дети. Не нравится им тут. Не по своей воле. Страдальцы и есть.

Зуммер. В шестой палате ЧП. Красный огонек. Бежит в отделение. Что случилось? Вызывать или нет дежурного врача?

Забегает в палату и чуть не упала.

Лежит этот, тот самый, тот из автобуса, старик. Этот сгубивший ее жизнь в самом начале, сделавший из нее двадцатипятилетней красавицы морщинистую старуху, загубивший своими костлявыми проклятиями ее, так и не родившегося сына. Это он. Отнявший у нее ее жениха. Это он крашеный, злой, с нависшими как сапожная щетка бровями и маленькими свинячьими глазками

И рука. Это она, рука покойника из паталоганатомички. Это она каждую ночь хватает своими мертвецки холодными костлявыми пальцами ее за плечо, как тогда в автобусе, это она белая, сухая, с мертвой почти светящейся кожей пугает ее мальчика, отбирает ее мальчика.

Это она сейчас безжизненно свисает с края кровати, сорвав катетер капельницы, и безжизненно застыв, как из могилы, как из гроба пытаясь выкарабкаться или затащить туда любого живого кто рядом, кто близко, схватить мертвой хваткой и затащить в земляную черноту могилы и в алую как кровь темень стариковского гроба.

О, как мечтала Ирина, по волчьи, зубами, впиться в это ненавистное змеиное горло, перекусить, перегрызть пополам это тощее тщедушное кощеево тулово, которое так злобно, так безжалостно пугает в ее снах дитя ее, сыночка ее любимого, прогнать, а если не уйдет, перегрызть, растоптать, уничтожить, этого живого еще мертвеца прогнать навсегда из своих снов, из своей жизни, из своего прошлого.

Прогнать и защитить, спасти своего ребеночка.

– Мама, я боюсь, спаси меня!

Лежит перед ней этот по губивший всю ее жизнь, отобравший Тимку, ее ребеночка, преследующий ее все последние кошмарные ночи, и именно от нее, Ирины, медицинской сестры, зависит его противная и подлая жизнь.

Одно ее действие. Одно ее бездействие. И все.

Все сразу разрешится.

Капает на пол из капельницы лекарство, как чистые слезы испуганного ребенка.

Льется на пол из катетера жидкая черная кровь старика.

В ужасе застыла Ирина.

Остановилось время.