Застывшая тень

— Нет ли риска в подобных опытах? — спросил я. — Если такие химические элементы действительно существуют и вам удастся собрать их в известном количестве, не отразится ли это пагубным образом на человеческом организме?

— Очень возможно, — ответил Скерменхивер таким тоном, что я ясно понял, как мало это его заботит. — Всегда рискуешь, когда имеешь дело с неведомым.

С этого дня он стал бледнеть и потерял аппетит. Временами он страдал припадками дрожи, и я опасался, не схватил ли он тропическую лихорадку. Иногда я видел, как он выходил из своей пловучей лаборатории, обмахиваясь руками, как от нестерпимого жара, шагая по белому берегу, жестикулируя и бормоча что то про себя. Однажды он громко воскликнул:

— Наконец-то я открыл ее — тайну источника жизни! Я нашел вещество, впервые возбудившее жизнь на Земле! Я приобрел его там, — указал он на пловучую лабораторию, — вот сколько, — и он сложил ладони горстью, — но скоро у меня будет его много, очень много, вот сколько! — и он сильным движением широко раскинул руки, как бы готовясь обнять весь горизонт.

Дрожь ужаса пробежала по моей спине. Страшная действительность стала передо мной; я вспомнил случайное ощущение той ночи, позабытое на другой день. Что-то худшее, чем яд, проникло в его организм и подтачивало его. Я схватил его за руки, желая удержать и не позволить ему идти на судно, но Скерменхивер вырвался, и по выражению его глаз, когда он отскочил от меня, я ясно понял, что он сошел с ума, окончательно сошел с ума…

Вся последующая неделя была сплошным кошмаром. Скерменхивер с хитростью безумия проводил теперь день и ночь в своей плавучей лаборатории, опасаясь, чтобы я не помешал ему, если он вернется в бунгало, тайком съезжая на берег в светлые лунные ночи. Я несколько раз видел его шагающим вдоль берега странной, неверной походкой, пошатываясь, точно пьяный. Наконец, я больше не вытерпел и решил во что бы то ни стало, хотя бы опасностью для жизни, проникнуть в его лабораторию, посмотреть, что он там делает, и силою привести его на берег.

С наступлением сумерек я отправился на судно. Не успел я вступить на палубу, как Скерменхивер показался из люка. Он тяжело дышал, и во взгляде его ясно читалось безумие; но; увидев меня, он заметно подтянулся, конвульсивным движением схватился за голову, и мне показалось, что здравый рассудок и сознание действительности вернулись к нему: он понял, что умирает.

Он повернулся и, шатаясь, спустился по трапу внутрь судна, что-то сделал в машине и вновь поднялся на палубу, неся с руках большое платиновое блюдо, на котором лежала какая-то масса странной на вид соли, сверкавшей бледно-зеленым фосфорическим блеском.

Фосфорический луч этого странного вещества осветил меня на мгновение, затем Скерменхивер швырнул блюдо в океан, и волны с легким шипением поглотили его. В последний момент проблеска вернувшегося сознания он схватил меня за руку и хриплым голосом крикнул:

— Уйдите отсюда! Бегите, не теряйте ни минуты! Это простоит всего несколько секунд!

Его бессильные пальцы соскользнули с моей руки, указывая на палубу судна, на которой мы стояли, и он упал к моим ногам. Я нагнулся. Он был мертв…

Объятый ужасом, овладевшим мной при виде этого распростертого бездыханного тела среди воцарившегося вокруг зловещего молчания, я кинулся в ялик и, изо всех сил работая веслами, направился к берегу. Едва успел я вступить на землю, как позади меня раздался оглушительный грохот взрыва. Обернувшись, я увидел, что пловучая лаборатория разлетелась в куски и ее пылавшие обломки мгновенно скрылись под водой.

Прошло больше месяца тягостного, жуткого одиночества; наконец, яхта пришедшая в назначенный срок, забрала меня, и я вернулся в Америку.

Последующие события всем известны. Одна за другой останавливались огромные станции Скерменхивера, так как секрет восстановления иссякающей энергии магнита был известен только ему одному. Были сделаны бешеные попытки вновь открыть тайну и вдохнуть жизнь в богатую океанскую промышленность, которая теперь была парализована. Не было недостатка в догадках относительно состава таинственных элементов, бывших причиной ужасной смерти Скерменхивера, пока, наконец, всеми авторитетами не было признано, что ему удалось извлечь из недр океана в значительном количестве какие-то неведомые редкие химические элементы — это и было, без сомнения, зеленоватое вещество на платиновом блюде, — которые миллионы лет тому назад, когда Земля представляла сплошной океан, зародили жизнь первого существа.

Боб Олсен ХИРУРГИЯ ЧЕТЫРЕХ ИЗМЕРЕНИЙ

Продолжительная безработица ребром поставила передо мной вопрос о том, из каких средств я буду оплачивать свою комнату и стол. Мои попытки приискать себе работу по специальности механика-конструктора терпели хроническую неудачу. Попробовал было я «делать доллары» помещением статеек и рассказов в научных журналах, но это был источник ненадежный и неполноводный.