Застывшая тень

Свои каникулы они проводили посреди уединенных морских, соединявшихся один с другим, заливов и однажды в течение целого жаркого дня стреляли дичь из плоскодонного челна, контур которого поразительно напоминал продольно разрезанную сигару.

Солнце зашло за гряду ярких, как огонь, облаков; две цапли медленно поднялись и вырезались черными силуэтами на багровом фоне; Арндель же и Левингтон подвигались к острову. Их челн беззвучно скользил по стеклянистой красной поверхности и, так как оба охотника лежали в нем, больше напоминал какую-то крупную рыбу, чем человеческую лодку.

— Какое мрачное место. Кто может жить здесь? — спросил смуглый, худощавый Арндель.

— Одно небо знает, — ответил Левингтон, поворачивая свое бронзовое лицо в сторону нависших над водой деревьев и прибавил:

— Судя по крику, каравайки.

Едва плоскодонка подошла к берегу, охотники поняли, что стон каравайки несся с болота, вероятно, лежавшего позади высоких деревьев, которые темной чащей подступали к воде. В этом месте кто-то некогда старался разбить парк, но заброшенные дорожки заросли сорными травами, а на покосившейся скамейке реполов свил гнездо. Кто-то также пытался устроить маленькую гавань для лодки; на ее берегу стоял лодочный сарай, полуразрушенный и, очевидно, превратившийся в жилище крыс и водяных зверьков. Все дышало запустением.

И вдруг нечто захохотало. Я умышленно говорю «нечто», так как это не был смех животного или человека. В нем не чувствовалось веселья; раздавался звук, бездушный, бесчувственный и неописуемо злобный.

Левингтон сел; его лицо побагровело.

— Это здешний дьявол. Что ты скажешь? — спросил он.

Но Арндель ничего не сказал; сморщив свои темные брови, он только вглядывался в чащу деревьев.

Наступила мертвая тишина. Потом вторично прокатился отвратительный, безрадостный, зловещий смех; треснула ветка, и снова сомкнулась тишина.

Охотники несколько минут ждали, что случится что-нибудь ужасное. Ничего! Желтое лицо Арнделя не изменилось.

— К берегу, — сказал он и, несколько раз ударив веслами по воде, остановил челнок.

Левингтон спокойно засмеялся и заметил:

— Ты всегда был странный малый.

Они вышли из своей плоскодонки и по колено в воде зашагали к тихим деревьям, думая увидеть то нечто, которое смеялось; но оно не показывалось. Только легкий ветер вздыхал и шептал что-то про себя в сгущавшейся темноте под деревьями.

— Ну, — сказал Левингтон через полчаса, — с меня довольно. Вернемся. Мы хотели развлекаться, а не переживать какие-то неведомые ужасы и… Черт возьми, что же это?

Левингтон и Арндель были среди густых кустов и низких деревьев, поэтому могли слышать плеск воды, но не видели ее. И вот им почудилось, будто бегемот поднялся из зеленой чащи и двинулся к морю.

Трещали ветки; что-то их раздвигало, ломало, прорываясь сквозь чащу; потом донесся странный звук, не плеск, а скорее как бы сосущее журчание, которое всегда сопровождает погружение в воду огромного тела. Левинтон и Арндель оледенели; они слышали и этот звук, и ропот волночек, набегавших на берег и, в свою очередь, ломая ветви, кинулись к берегу, но ничего не нашли.

— Покорно благодарю, — пробормотал Левингтон, — довольно! Я хочу вернуться к цивилизации, к здоровым людям.

Арндель засмеялся. Но что за ужас! Ему ответил безумный хохот, на этот раз прозвучавший в темноте деревьев.

Охотники быстро вернулись к челну и лихорадочно схватились за весла; ими овладело желание увидеть реальный стол с белой скатертью, с блестящим серебром, услышать человеческий говор и грохот колес.

— Кто, — после ужина спросил Арндель хозяина гостиницы, — кто живет вот здесь? — Своим коричневым пальцем он указал на пятно, обозначавшее остров на местной карте.

— Синьор Антонио Дон Педро де Газенцио, — ответил владелец отеля «Морская Дева».

— Боже! — Арндель закурил сигару и, помешав кофе, снова спросил: — И он похож на свое имя?

— Он странный человек, сэр; очень странный. Но больше я о нем ничего не знаю.

— Ага! И живет там для удовольствия?

— Бог знает, сэр… Гм. Ну прошу извинения, сэр…

Хозяин гостиницы сделал шаг назад. Арндель взглянул на него, толкнул к нему свой сигарный ящик и налил рюмку вина.

— Садитесь, — попросил он, — и расскажите нам все, что вы знаете.

Хозяин гостиницы сел к столу, закурил сигару и заговорил с остановками.

— Видите ли, мы ничего не знаем. Нам известно только, что остров и дом принадлежат ему, да еще, что он жил со своим другом и слугой-негром. Его друг уехал. Прежде это был барский дом, настоящий замок, но, говорят, с тех пор, как он купил его, там стало неспокойно. Вот и все. Только, может быть…

— Что? — Арндель наклонился над столом, и его черные глаза впились в лицо хозяина гостиницы.

— Да так, пустяки. Я сказал Биллю: «Билль, ты пьян. Ты веришь выдумке».

— Продолжайте, — спокойным тоном произнес Арндель.

— Хорошо. Третьего дня вечером Билль вернулся с рыбной ловли. У нас рыба замечательно ловится на острогу. И вот он клянется и божится, что подле этого острова кишели привидения, а в воде возился слон, но… — содержатель гостиницы поднялся со стула. — Повторяю, Билль пьян.