Засуха

Понятно было, что он имеет в виду. Вот семья человечков — палка, палка, огуречик, — и у всех нарисованные рты повернуты уголками вниз. А вот портрет коровы с крыльями, как у ангела. «Моя корова Тоффи в раю», — гласила кривоватая подпись. Все, более или менее напоминающее пейзаж, было выполнено в бурых тонах.

— Видели бы вы то, что мы не стали вывешивать, — сказал Уитлэм, останавливаясь у дверей учительской. — Засуха. Она убьет этот город.

Выудив из кармана огромную связку ключей, он впустил их в учительскую. Указав им на пару стульев, видавших лучшие времена, он исчез в глубинах кладовки. Пару секунд спустя он появился с запечатанной картонной коробкой в руках.

— Все здесь. Всякая мелочь со стола Карен, кое-что из школьных работ Билли. Боюсь, ничего, кроме рисунков и бухгалтерских таблиц, там нет.

— Спасибо, — сказал Рако, взяв у него коробку.

— Нам их не хватает. — Уитлэм оперся на стол. — Их обоих. До сих пор прийти в себя не можем.

— Насколько тесно вы с Карен общались по работе? — спросил Фальк.

— Можно сказать, тесно — штат у нас маленький. Она была превосходным работником. Слишком умна для этой работы, если честно, но, думаю, ее все устраивало. Ясли и все такое.

Окно было чуть приоткрыто, и с площадки доносились детские голоса.

— Слушайте, а могу я спросить, почему вы здесь? — сказал Уитлэм. — Я думал, там все уже выяснили.

— Дело касается трех членов одной и той же семьи, — ответил Рако. — Такие случаи, к сожалению, редко оказываются распутанными до конца.

— Да-да. Конечно. — Особой убежденности в голосе Уитлэма не было. — Дело в чем, в мои обязанности входит следить за безопасностью учащихся и работников школы, так что, если…

— Мы вовсе не намекаем, что вам есть о чем беспокоиться, Скотт, — сказал Рако. — Если появится что-то, о чем вам необходимо будет знать, мы обязательно сообщим.

— Ладно. Понял, принял, — сказал Уитлэм. — Чем я могу вам помочь?

— Расскажите нам о Карен.

Стук был тихим, но решительным. Уитлэм поднял голову от бумаг; дверь приоткрылась, и в щель просунулась светловолосая голова.

— Скотт, у тебя найдется минутка?

Карен Хэдлер зашла в кабинет. Она не улыбалась.

— Она зашла поговорить со мной накануне того дня, как их с Билли не стало, — сказал Уитлэм. — Она, конечно, тревожилась.

— Почему «конечно»? — спросил Рако.

— Простите, я не хотел, чтобы это прозвучало легкомысленно. Но вы же видели эти детские рисунки на стенах. То есть все напуганы. И взрослые тоже.

Он на минуту задумался.

— Карен была по-настоящему ценным членом команды. Но последнюю пару недель она явно нервничала. Стала рассеянной. Допустила одну или две ошибки в расчетах. Ничего серьезного, мы их выловили. Но, опять же, это было совершенно на нее не похоже. Обычно она была исключительно собрана и аккуратна. Так что она зашла поговорить со мной насчет этого.

Карен закрыла за собой дверь. Выбрала стул, стоявший поближе к столу Уитлэма. Села, выпрямив спину, аккуратно подобрав ноги под стул. Ее платье с запа́хом, красное с принтом в виде белых яблок, было скромным, но очень ей шло. Карен относилась к женщинам, чья юная красота с возрастом и рождением детей становится мягче; их черты, может и теряют четкость, но становятся, на свой лад, не менее привлекательными. Она запросто могла бы сыграть роль идеальной мамочки в рекламе какого-нибудь супермаркета. Любой купил бы стиральный порошок или мюсли по рекомендации Карен Хэдлер.

Она сидела, стиснув в руках тонкую стопочку бумаг.

— Скотт, — начала она, потом остановилась. Он ждал. Карен сделала глубокий вдох. — Скотт, честно, я не была уверена, что мне стоит к тебе с этим идти. Мой муж…

Карен не отводила взгляд, но чувствовалось, что это дается ей нелегко.

— Люк, ну… Понимаешь, вряд ли он был бы этим доволен.

Рако подался вперед.

— Она выглядела испуганной?