Засыпайка в рыбацкой деревне

На палубе парусника показался дюжий моряк с густой бородой и трубкой в зубах. Он стоял, широко расставив ноги, как все моряки — так легче удержаться на качающейся палубе — и рассматривал в подзорную трубу крошечный «Кясму». Старому морскому волку не доводилось видеть столь странное плавсредство.

— Ах ты, селедка на клотике! — загремел морской волк. — Эй, вы там, под кошачьим флагом, откуда у вашей плоскодонки такое название?

— Это название нашего порта приписки, — смело ответил капитан Мати.

— Кясму?! Так вы из Кясму?! — пророкотал морской волк — его голосище перекрыл бы и самую страшную бурю. — Немедленно ко мне на корабль! Вы будете самыми дорогими гостями шкипера «Морской птицы»!

С бьющимся сердцем самые дорогие гости перебрались по качающемуся трапу на борт парусника. Здесь, рядом со старым моряком, они почувствовали себя такими же крохотными, каким был их «Кясму» рядом с великолепной «Морской птицей». Поджав хвост, тихо ворча, Тупс прижался к ноге Мати и поглядывал исподлобья на громадного человека с незнакомым запахом. Майли на всякий случай тоже попыталась спрятаться за Мати, а Засыпайка, тот и вовсе куда-то запропастился. Похоже, счел за лучшее участвовать в этой исторической встрече невидимым.

— Здравствуй, прапрадедушка! — и Мати протянул ладонь старому моряку. Она утонула в огромной шершавой ручище.

— Прапрадедушка? — задумчиво протянул штурман «Морской птицы». — А поведай-ка, чей же ты сын?

— Моего папу зовут Пеэтер. Он учится в университете на врача, и мама тоже. А живем мы в Таллинне.

— Ты смотри — в самом Таллинне! — удивился старый штурман.

— А папа моего папы кясмуский рыбак Элмар с хутора Кивинеэме.

— Ты смотри — Элмар! Да ведь Элмар мне внук, озорник эдакий! Так Элмар теперь за хозяина… Да-а, летят годы. И где же Элмар нашел себе женушку?

— Бабушку зовут Салме, Салме с маяка.

— Салме с маяка? В мое время смотрителем маяка был Андрус, его еще Андрес-Маячник звали. Верно, теперь припомнил, была у Маячника девчушка Салме. Так, значит, Салме стала твоей бабушкой?

Прапрадед оценивающе посмотрел на своего потомка.

— А тебя как величать?

— Меня — Мати.

— Ты смотри — Мати назвали, — усмехнулся старый моряк. — Я тоже Мати. — Он посопел, пыхнул трубкой и серьезно сказал:

— Это хорошо, что Мати. Очень хорошо. На хуторе Кивинеэме всегда должен играть мальчишка Мати. Тут и Майли отважилась выйти из-за спины Мати. Она сделала книксен и звонким голосом сказала:

— Здравствуйте, меня зовут Майли. Я приехала на лето в Кясму. А мой дядя — Яак с хутора Таммекингу.

— Здравствуй, Майли — прапрадедушка сжал ее ручонку в своих ладонях. — Ух, как давно я не видел девочек.

— Море не место для девчонок! — Мати попытался показать свою осведомленность. Но он просчитался.

— Что за чушь? — загремел штурман «Морской птицы». — Неужто ваши девочки такие хилые, что уже и воды не переносят? А? В наших краях женщины ходили в море наравне с мужчинами. Да они неделями ловили рыбу в Финском заливе, и даже грудных детей с собой брали! И под торговыми парусами сколько портов обошли. А когда мужчины уставали, женщины вели корабль. Так-то вот.

Помню одну молодушку с хутора Лиллесалу — Алиной ее звали — так она наш караван судов провела из Риги в Таллинн. Всю ночь простояла одна за штурвалом — ее длинные волосы серебрились в лунном свете, как у русалки. Недрогнувшей рукой провела корабли среди рифов и мелей.

— Я знаю Алину, — живо сказал Мати. — Это очень древняя старушка. Она ходит к нам в Кивинеэме покупать яйца.

Штурман не ответил. Он засмотрелся на что-то вдали, словно видел там сверкающие в лунном свете волосы молоденькой Алины.

— Вот была красавица! — произнес наконец прапрадедушка. Но тут он вспомнил о гостях.

— У вас же на корабле был еще кто-то — куда он подевался?

Пришлось Засыпайке перевернуть свою волшебную шапку и появиться.

— Ах ты, селедка на клотике! — рассмеялся старый моряк. — Сроду мои глаза такой диковины не видали!

— Знакомьтесь, это мой друг Засыпайка, — Мати был горд, что сумел хоть чем-то удивить прапрадеда.

Тупс решил, что теперь пора и ему познакомиться с громадиной, пахнущей табаком и смолой. Он тявкнул и скромно повилял хвостом.

— Пожалуйте, гости дорогие, спасибо, что вспомнили меня, старого штурмана! — растроганный морской волк вытер огромной ручищей глаза.

Мати стало стыдно. Не хотелось огорчать своего пращура, но не врать же ему!

— Мы и знать не знали, что тебя встретим, — проговорил мальчик в смущении.

— Так, выходит, это слепой случай направил ко мне вашу плоскодонку, — огорчился старик.

— Мы хотели отыскать его дядю, дядю Томаса, — вставила Майли. — Томас позабыл дома талисман. Мы собирались его отдать.

И Майли достала из кармана передника шнурок для часов с подвесками. И то, что последовало за этим, так ошеломило пассажиров кресла-качалки, что они слова сказать не могли.

Штурман «Морской птицы» приподнял кустистые брови и во все глаза уставился на шнурок. Он стоял недвижно, затаив дыхание. Наконец осторожно, как птенчика, разложил талисман на ладони и прижал к своему бородатому лицу.

— Мамины волосы! — шептал он. — Мамины волосы!