Затаившаяся змея

Мир и покой должны были бы успокоить его, но вызвали только раздражение. Криспин принялся ходить перед очагом, поглядывая то на шахматную доску, на которой застыла на середине их с аббатом партия, то на большое распятие на противоположной стене. Фигура Христа оставалась в тени, несмотря даже на утренний свет, пробивающийся сквозь витражное окно. Сначала Криспин не обратил внимания на распятие и подошел к шахматной доске. Посмотрел на фигуры, мысленно просчитав партию на пять ходов вперед. Взял пешку и двинул ее навстречу белому королю.

— Ваш король все еще под угрозой, — прошептал он в пустоту комнаты.

Он увидел, как доиграть партию, увидел поражение белого короля, окруженного черными фигурами Криспина. Но его взгляд зацепился за великолепной работы черного рыцаря, вырезанного из эбенового дерева. Воин в полном снаряжении, копье направлено на врага, конь поднят на дыбы. Завороженный искусной работой, Криспин поднес фигурку к глазам, чтобы рассмотреть получше. Кольчуга и сюрко были воспроизведены в миниатюре с поразительной точностью. Криспин снова посмотрел на доску, на свои фигуры, смыкающие кольцо вокруг белого короля.

— Сколько осторожной стратегии, а короля побеждает пешка, несмотря на все усилия рыцаря.

Он повертел фигурку в руке и заметил след от укола у себя на пальце. Вернув рыцаря на место, Криспин стал рассматривать поблекшее пятнышко, потер пальцы. И повернулся к распятию.

Изображение на кресте натуралистично представляло муки смерти, этого обещания искупительной жертвы. Руки Спасителя были раскинуты почти до невозможности, ноги грубо прибиты. На голове — вырезанный из дерева терновый венец.

Криспин сунул руку в кошель и осторожно нащупал длинную колючку. Его пальцы исследовали, гладили, прихватывали ее, а затем выпустили.

— Неуязвимый? — пробормотал Криспин. — Да я никогда не чувствовал себя до такой степени беззащитным.

Если он не сумеет отыскать Венец и передать его шерифу, страшно подумать, что станется с Гилбертом и Элеонорой. Ему вспомнился насмешливый тон Ленни.

Да, он проявил неосторожность. Возвращение в «Кабаний клык» было верхом идиотизма. О чем он думал? Криспин сердито посмотрел на распятие.

— Мне нужна твоя помощь, — прошептал он. — Если Венец у этих негодяев французов, то я никогда не получу его назад и Уинком может заподозрить, что я его обманул. Я не позволю, чтобы мои друзья пострадали!

— Ты приказываешь Богу?

Криспин стремительно повернулся. В дверях стоял аббат. Его лицо под темным капюшоном монашеской сутаны было хмурым.

— Господин аббат, — поклонился Криспин.

— Криспин. — Отбросив капюшон, аббат подошел к очагу и протянул руки к огню. — Прости, если не говорю, что рад тебя видеть.

— Я понимаю. Но мне больше некуда было идти.

— Ты ищешь убежища?

Голос аббата звучал мягко, но, судя по выражению лица, он не собирался это убежище предоставить.

Криспин стоял в нескольких шагах от аббата и очага, но не приблизился к огню ни на шаг. Поежился.

— Нет. Я не смогу сделать то, что нужно, если попрошу убежища.

Николас устремил на него взгляд покрасневших глаз.

— И что же тебе нужно сделать?

— Найти настоящего убийцу. — Из-за сомнения на лице аббата Криспина окатило жаркой волной. Он сжал кулаки. — Я не убийца!

— Я слышал иное.

— Забудьте о том, что слышали. Чему вы верите?

Николас со вздохом опустился в кресло, натянул на ноги меховое покрывало.

— Я не знаю, что и думать. Но… — Аббат внимательно посмотрел на Криспина своими блестящими серыми глазами, заметил отсутствие верхней одежды и, наконец, сосредоточил взгляд на лице сыщика. — Я не верю, что ты убийца.

Криспин фыркнул.

— Какое облегчение это услышать, — пробормотал он.

— Так зачем ты здесь?

Криспин сел в кресло напротив аббата и ненадолго закрыл лицо руками. Неужели только вчера он пережил во дворце весь этот кромешный ад?

— Думаю, мне лучше рассказать вам все.

Николас откинулся в кресле и сложил руки на груди.

Прикрыл глаза.

— Я слушаю.

Криспин улыбнулся. Аббат сидел с таким видом, словно собирался выслушать у Криспина исповедь.

— Два дня назад ко мне пришла девушка, судомойка, не совсем в здравом уме, и сказала, что убила человека. Когда я пришел на место убийства, то понял, что она просто не могла этого сделать.

Николас поднял голову.

— Тот мужчина был убит выстрелом из лука, — объяснил Криспин.

Николас кивнул и снова откинулся на спинку кресла, хотя полностью закрывать глаза не стал.

— Оказалось, что этот человек — французский курьер, везущий некую реликвию, которая принадлежит французскому двору.

Николас резко открыл глаза.

— Терновый венец?

— Да. Он был там. Я его взял.

— Ты его взял? Зачем?

Криспин ударил кулаком в ладонь.

— Я хотел поторговаться, я хотел вернуться ко двору. Я предстал бы умным и преданным, если бы смог доставить Венец Ричарду.

Николас ничего не сказал, но лицо его выразило одновременно понимание и упрек.

— Где же он сейчас?

— В том-то все и дело. Шериф знает, что он у меня. Он отпустил меня, но в обмен я должен был отдать ему Венец. Но теперь его украли.

Николас все наклонялся и наклонялся вперед, пока едва не вывалился из кресла.