Затаившееся во времени. В двух временах. Том 2

Дверь резко открылась, и Лундес увидела Трейвела. Такого же, как на портрете, только не настолько идеального и красивого. Обычного человека с морщинами и кругами под глазами. А глаза у него были янтарные, очень живые и запоминающиеся. Он ворвался в покои, словно вихрь, и Лундес ожидала громкого хлопка, но советник элегантно развернулся и удивительно мягко закрыл за собой дверь. Это было необычно, ведь его руки дрожали от напряжения. Эверли предположила, что он привык вымещать свое раздражение не на предметах, а на живых.

Потом она наблюдала, как он остановился перед ковром, разулся, дошел до центра покоев и качнул головой.

– Трусишь, Лурко, – на этот раз тихо, даже тоскливо произнес он.

Далее Трейвел подошел к камину, но не стал его разжигать, вместо этого зажег свечи, что стояли на камине.

Едва он это сделал, в дверь постучали.

– Да? – громко спросил он, предпочитая, чтобы его не беспокоили. Но вслух больше ничего не сказал.

– Это Барет, господин советник. Я принес вино.

Трейвел сам подошел к двери и вернулся обратно с бутылкой. Однако, сжимая в руке вино, думал он в тот момент явно о другом. Подняв глаза, он стал всматриваться в темные углы. Его босые ноги утопали в мягком ковре. Лундес внимательно следила за его освещенным свечами силуэтом.

– Кто здесь? – спросил он негромко. – Я чувствую ваше присутствие.

Разумеется, Эверли не ожидала, но быстро сориентировалась и спросила, не отходя от стены:

– Вы боитесь?

Трейвел тут же определил источник звука и остановил взгляд на стене с портретом и картиной.

– Выходите, я вас не трону, – спокойно предложил он.

Лундес подождала, пока он посмотрит именно на картину, и тогда проявилась. Первые мгновения Трейвел молчал, потом приступил:

– Кто вы? – Теперь он ожидал быстрого и честного ответа.

– Бонниата, – сказала Лундес и стала ждать его реакции. Она не улыбалась, ведь Трейвел вполне мог оказаться тем самым предателем.

– Бонниата, – лишь повторил ее слова советник и глянул на картину. – Ах да. Вы же вышли из ее изображения. На самом деле художник изобразил ее так, как велела ему фантазия, но ведь Бонниата – это миф…

– Считалась мифом. – В душе Лундес порадовалась, что выбрала именно изображение Бонниаты на картине: стройная, высокая, темноволосая, но мрачная особа, красное платье которой было ярким пятном на изображении. – Талантливый художник, – оценила Эверли. – Только вот лицо на картине слишком мрачное.

– Насколько мне известно, Бонниата и должна быть мрачная. – Советник пронзил эльфийку взглядом, отчего Лундес пробрало до костей. – Есть версия, – продолжил он, – что Бонниата – это смерть. Ну и что она забыла в моих покоях?

– Быть может, ваше время пришло? – подхватила Эверли. – Не думали об этом?

– Смерть? От чего же? – Трейвел даже рассмеялся, и, надо сказать, это был приятый и добрый смех. – От вина? – спросил он. – Так я его еще не пил, но вряд ли оно отравлено. От остановки сердца? Я не слабый, такие вещи не про меня. Или, может, лучше закрыть окно? Кстати, не через него ли вы пробрались сюда?

– Тут высоко, – напомнила Лундес, но играть роль ей становилось все сложнее.

Трейвел оказался совсем не таким, каким она его воображала. Он был очень харизматичен и переигрывал ее, когда говорил:

– Здесь только вы и я. А смерть, или, точнее, ангелы смерти, забирают уже умерших.

Лундес медленно опустила глаза и сказала:

– Знаете, враг может притаиться и убить вас, когда вы не будете этого ждать.

– У вас богатая фантазия?

– У меня богатый опыт, – серьезно поправила Лундес.

Советник смотрел на нее с искренним интересом, без доли страха. И в какой-то момент вынес вердикт:

– Вы не смерть.

– Почему вы так уверены?

– Я лично знаком с богом смерти. И знаете… – Трейвел заговорил тише, почти перешел на шепот: – Он сказал мне, что меня очень сложно убить.

– Так и сказал? – Лундес не смогла улыбнуться, ведь он был слишком серьезен.

– Так и сказал. И вы не богиня. И не Бонниата вовсе.

– Это тоже вам сказали боги?

А Трейвел просто взял и утвердительно кивнул. Напряжение Лундес росло, и в голове ее возникли пугающие ассоциации с именем советника. Теперь, когда шутки закончились, Лундес вдруг кое-что вспомнила:

– Трейвел?

– Советник Трейвел Конваэр, – поправил он.

– Да нет же, не в этом дело. Вы же… вы ангел-хранитель Фавластаса.

Впервые ей удалось взволновать его.

– Откуда вы это знаете? – спросил он.

– Я Бонниата, – вроде бы уверенно ответила Лундес, но в душе у нее все перевернулось. Теперь, когда она знала, кто перед ней стоял, ей хотелось провалиться сквозь землю. Не того она выбрала для своей лжи.

– Кажется, я начинаю верить, – признался Трейвел. – Только боги могли поведать вам правду. Кто это был? Ралус?

Лундес ощутила дрожь в теле, мечтая, чтобы разговор прекратился в ту же секунду. В такие игры она ввязываться не собиралась. Богам бы это не понравилось.

Но Трейвел настаивал:

– Ралус?

– Всем запрещено называть ваше имя, – вспомнила она рассказ души Фредрика.

Трейвел даже вздрогнул и напряженно повторил:

– Откуда вы это знаете?