Затаившиеся ящерицы

В сознании всё недавнее как будто прокручивается в обратную сторону: сначала мелькает сообщение в нашей газете: «Продолжается расследование по факту убийства и изнасилования двух девушек в ***ском лесу, неподалеку от дачного посёлка… В настоящее время устанавливается личность владельца велосипеда, найденного на месте преступления. К следствию подключились спецслужбы… По словам капитана ФСБ Арины Сотниковой, уже отработано несколько версий произошедшего, но подозреваемые пока не установлены…», потом тёмный силуэт, потом поцелуй и блаженство, укол сладострастия, злая радость безнаказанности, власти над другим существом, мерзкая, какая-то б… ская, какая-то гнилая улыбка, истерзанная гнилая плоть… Стоп!

Где-то глубоко в душе, в подсознании понимаю, что это, наверно, мой демон. Бескрылый ангел-хранитель наоборот, живущий внутри. И я как бы пробую его на вкус, испытываю на прочность, готовлюсь помериться с ним силами. Он древний и страшный, но, по крайней мере, со мною соизмеримый…

Он являлся мне в ночных кошмарах – мерещился, только что вошедший, за полупрозрачной шторкой на балконе. Как он здесь – тогда, там – очутился, о ужас?! Вспорхнул, вскочил на подножку пролетающей по орбите Земли, втолкнут к нам – в каком-то искажённом зеркальном отражении – как из переполненного трамвая в наш мир, в клетке балкона просторный и светлый?.. И главное: это мужчина – крупная, почти в два раза больше обычного человека, атлетическая фигура, мощный бронзово-гладкий торс с чёрной растительностью… У него по-змеиному мудрый, злой, невыносимый, убийственный взгляд. Рога и пентаграмма на лбу или груди – они есть, но их не видно. В руках он принёс букетик засушенных надежд или цветов, в которых явно различимы шарики засохшего кошачьего дерьма. У меня от ужаса чуть не разорвалось сердце, я закричала во сне…

А этот намного симпатичнее, чем-то даже неуловимо похож на… меня! О Боже! – на меня?!.

Ужаснувшись, вскрикнув, я проснулась.

Чур, чур меня! Боже, как колотится сердце!.. Так это – сон!

Боже, как тяжело, неприятно, отвратительно! Отвратно, как внезапно наткнуться в зарослях на гору мусора, на остатки костра и пикника, с бутылками, презервативами и фекалиями, или даже на труп животного – всё это будто специально привезено и оставлено людьми «в благодарность природе», это единственное, чем большинство из них может себя увековечить.

Я опять оказываюсь в привычном мире, в линейном времени. И вижу, хоть и довольно слабо в темноте, я примерно то же: полянка в лесу, как из сказки «Двенадцать месяцев», только мерзкая – утоптанный человеческий пятачок под пикник с шиком, врытый стол, лавка, пеньки, растерзанный мусор и… она!..

Я узнала её!

***

Конечно, никакой дурацкой бузины, никакого старого и толстенного древа, никаких «грубых» верёвок и багровых следов плети – всё гораздо прозаичнее… «Отошла от компании…»! Тоже мне история про вампиров! Но главное – она на месте, совсем рядом, в двух шагах, вот она!..

– Оклемалась, б…ь! – грубо бросила из полутьмы она и, помедлив, тихо, немного притворно жалобным тоном прибавила: – Извини, я не хотела… Всё же достало, такая злость… уроды… Давай, развяжи меня.

Не зря мне услужливый Долгов даже фотку нашёл в Интернете и притащил распечатку, хотя и очень мелкую, как из массовки в газете.

Так «…двух девушек…» или «…одной…»?!.

– Ты Эльмира, наркоманка, бывшая подруга… – тут я понимаю, что сегодня произношу эту фразу второй раз…

Выходит, так он нас познакомил.

– А ты – маленькая сучка! – в рассеянном внимании слышится мне что-то вроде этого, как будто она меня тоже узнала. Не исключено, что Долгов (настоящая фамилия которого Шутов – эх, кабы знать сразу!) и ей мой портретик подогнал. Хотя это уж совсем «Санта-Барбара»!

Чуть не главная его черта в том, что он, мой любимый, почти всегда и почти ко всему относится с юмором. Я долго не могла привыкнуть к этому: что чуть не в каждой его фразе есть двойной смысл, подтекст, подвох, игра, проверка собеседника на вшивость. Он даже прямым текстом упрекал меня, что я маловнимательна, инертна. Что ж, теперь я понимаю, что привычка общаться с обычными людьми застила мне взгляд, и что такая проверка вполне оправданна.

– Заткнись, – машинально отзываюсь я. Вспоминаю, что когда я подошла к ней в первый раз, узнала и сказала, она сказала… В бешенстве я отпрянула, даже ища какую-нибудь палку, нагнулась… Она тогда толкнула меня ногой в колено. Я, видимо, упала и ударилась обо что-то головой. Вот тварь!