Затаившийся у порога (ЛП)

Несколько свечей освещают комнату с каменными стенами. Нет причин звать Фрэнка, потому что она сразу видит, что в комнате - во всём доме - Фрэнка нет. Её ярость возрастает. Нет не просто Фрэнка, нет вообще ничего. Ни мебели, ни картин, ни ламп, ни каких-либо украшений. И, кроме того...

Никаких доказательств наличия дополнительных бумаг, документов и файлов, касающихся "исследований" Генри. На самом деле в этом месте нет ни одной книги, ни картотеки, ни папки. Ничего такого. Кроме...

Она осторожно подходит к углу. Она смотрит, наклоняясь. Сначала она думает, что это розыгрыш, какая-то китайская резиновая хэллоуинская штуковина, но лишь мгновение наблюдения показывает ей, что это вполне реально: два окровавленных глазных яблока на полу.

Соня отступает, по коже бегут мурашки.

"Чьи это... глаза?" - вопрос шепчет в глубине её сознания.

Она знает, что необходимо предпринять какие-то действия - скорее всего, бежать, - но она не может сосредоточиться на этой идее. Вместо этого она просто продолжает отступать...

Шмяк!

Стена останавливает её, затем по комнате начинает разноситься слабый гудящий звук. Она молчит, видя, как щупальца тумана начинают подниматься из швов в каменных блоках пола, но в отличие от бледного тумана снаружи, этот туман чёрный.

Очень медленно Соня оборачивается.

Она смотрит не на стену, а на дверь, и она быстро вычисляет, что дверь существует на западной стене, стене, построенной вровень с пропастью снаружи...

Это дверь в колониальном стиле: тяжёлая, с девятью панелями, овальной латунной дверной ручкой, витиевато расклешёнными петлями. Лист пожелтевшей бумаги, который, по её мнению, на самом деле должен быть пергаментом, был приколот гвоздями к центральной панели.

Соня читает пергамент вслух...

- Древние были, Древние есть, Древние будут. Не в знакомых нам пространствах, а между ними. Йог-Сотот - это врата, через которые встречаются сферы...

Ошеломлённая собственным замешательством, Соня поднимает бумагу и читает более архаичные каракули на другой стороне.

- Ветер бормочет Их голосами; земля бормочет Их сознанием; там, где сохраняется благоговение перед Их словом, и туда, где благословлены Их тотемы, они приходят. Они приходят и волнуют моря. Они сгибают леса. Они разрушают города...

Соня переводит дух и читает последнюю строчку:

- Не мёртво то, что в Вечности пребудет, со смертью Времени и Смерть умрёт.

Соня сглатывает. Слова давят на её голову; у неё ужасный привкус на языке. Она присматривается к двери и видит, что её панели покрыты глифами, которых раньше не было, глифами вроде таких:

v><<^ ~ v^ ~ v<

"Такие как на металлической шкатулке", - понимает она.

Но пока она смотрит, ряды глифов умножаются, пока они не роятся по всему дереву, они двигаются, они открываются и закрываются, и вот когда дверная ручка начинает поворачиваться...

У Сони есть все намерения собраться и убежать, но когда она пытается...

Она едва может двигаться.

Она вскрикивает, когда смотрит вниз и видит, как щупальца чёрного тумана ползут вверх по её ногам с ощущением, будто тёплые дождевые черви, затем вверх и по животу, потом по плечам. Они держат её там. В конце концов некоторые щупальца прилипают к её сарафану. Они скатывают сарафан по её телу, потом скатывают трусики, и через секунду она уже совершенно голая, дрожит и замирает на месте. А потом?

Вжух!

Дверь распахивается, и Соня видит только небо и обширный пейзаж, простирающийся на многие мили.

Сейчас её голосовые связки парализованы. Её лёгкие пытаются издать крик, но безрезультатно. Она пытается закричать, потому что несколько фигур в мантиях и капюшонах, кажется, сочатся из разреженного воздуха сразу за дверью, и с громким хлюпающим звуком они шагают вперёд и входят в комнату.

К ней тянутся верёвочные руки: щупальца из блестящей серо-розовой плоти. Лица в капюшонах кажутся перевёрнутыми; это вообще не лица, а тряпки и коричневые, как комья экскрементов. Губы, похожие на варёные колбаски, выворачиваются в чудовищные улыбки, чтобы их облизывали языками, как куски печени. Золотая вышивка украшает бахрому тёмно-бордовых мантий, и когда мантии расходятся, Соню тошнит при виде этого. Их ноги составляют более толстые щупальца с прожилками, а между ними свисают скрученные мясные рыла вместо гениталий. Ноги, по которым они ходят, представляют собой перевёрнутые воронки из неземной плоти.

Соня начинает терять сознание, но ядовитый туман держит её, как упряжь. Ей кажется, что она слышит безумный звук - флейты? - что-то сумасшедшее, как пластинка, проигрываемая задом наперёд. Всё это время щупальца выходят вперёд; они полны ярости при виде её обнажённого тела; они визжат, хихикают и размахивают бескостными отростками.