Затаившийся

– Понятно, – говорю я, пока доктор направляет лампу, чтобы осветить затылок Софи. Я не заметила этого на месте преступления, но на голове у нее действительно видны гематома и глубокий порез.

Доктор Кольер такая низенькая, что ей приходится вставать на табуретку, чтобы провести осмотр. Она одета в зеленую больничную униформу, подтянутую по размеру с помощью изоленты. Мне на ум приходят две мысли: доктор Кольер весьма находчива, а округ Китсап поскупился заказать ей униформу по размеру.

– А что это у нее на шее? Тоже синяки? – спрашиваю я.

– Вы наблюдательны. Да, хоть и незаметные. Похоже, этот ублюдок ее придушил. Не думаю, что причина смерти была в этом. Но мне нужно вскрытие, чтобы убедиться.

Доктор Кольер бросает взгляд на пилу. За этим я наблюдать не собираюсь.

– Что насчет изнасилования? – спрашиваю я. – Мы заметили следы, указывающие на это.

Доктор смотрит на меня.

– Вот как? – спрашивает она весьма красноречивым тоном. Пусть она не вышла ростом, но свою работу воспринимает всерьез.

– Я не патологоанатом, – поспешно говорю я. Хватит с меня ссор на сегодня. – Хотела узнать ваше мнение.

Она смотрит поверх очков.

– Да, похоже на изнасилование. Я возьму все необходимые мазки, посмотрим, что скажут в лаборатории. Но, думаю, вы были правы, – она замолкает и снова опускает взгляд на безжизненное тело Софи.

– Надо полагать, улик вы не нашли, – говорю я.

– Шансы были бы получше, если бы вы упаковали ей руки.

– Ее выловили из Худ-Канала, – говорю я. – Мы подумали, в этом нет смысла.

Доктор Колье поднимает глаза.

– Мег Флейс нашли голой в Миссисипи, когда она всплыла на поверхность. На колечках в ее сосках были обнаружены частицы ткани, совпавшие с одеждой подозреваемого. Мег неделю провела в воде.

Не вижу связи. На теле Софи нет пирсинга, за который могла бы зацепиться чья-то одежда.

– ДНК? – спрашиваю я. – Под ногтями?

Доктор Кольер изучает тело:

– Нет. Ничего. Но в следующий раз упакуйте руки. Всегда упаковывайте руки.

Я смотрю, как она достает ватные тампоны и проводит ими по языку Софи, ее вагине и анусу. По два мазка на каждую часть тела, после чего доктор кладет тампоны в отдельные контейнеры, запечатывает и подписывает каждый.

Я наблюдаю за ней и невольно думаю, что и меня могла бы постигнуть такая же участь, если бы не Адам. Я не знаю, почему похититель бросил меня и когда он собирался вернуться. Не знаю, почему я была столь покорна. Мне невыносима мысль о том, чем все это могло закончиться. Я лежала бы на столе, мои органы извлекли бы, осмотрели и запихнули обратно. Меня постигла бы та же участь, что и Софи Уорнер.

– Лаборатория сейчас занята, – говорит доктор Кольер, включая пилу: мне явно пора идти.

– Ясно, – отвечаю я, возвращаясь мыслями в настоящее. – Спасибо, доктор.

Мне хочется кричать и проклинать Альберта Ходжа за то, что он со мной сделал. Обычно я о нем не думаю. Я попыталась похоронить тот день в глубинах памяти, словно какое-то неловкое происшествие на школьном спектакле. При виде Софи воспоминания потоком хлынули обратно, как и при виде Адама Уорнера.

– Вы в порядке? – спрашивает патологоанатом, выключая пилу.

– Просто не по себе, – отмахиваюсь я.

Она сочувственно улыбается. Пытается проявить участие:

– Понимаю. Для этой работы нужен крепкий желудок. Отец говорил, у меня он стальной. Я выросла на ферме. Сама резала коров.

Не дослушав, я бегу в туалет. Там я включаю холодную воду и умываюсь. Это помогает, но лишь самую малость. Из кабинки выходит Селия.

– Боже, – говорит она, – тот мужик – редкостный козел. Не принимайте близко к сердцу.

– Ага, – отзываюсь я, не подавая виду, что расстроил меня вовсе не Фрэнк Флинн.

Я не хочу, чтобы она знала о моих чувствах. Когда ты что-то скрываешь, прячешь от мира, то ни за что не станешь обсуждать свою ношу с незнакомцем. Ты даже не знаешь, как толком сформулировать то, о чем думаешь, ведь ты никогда об этом не говоришь. Ты боишься, что беспорядочная мешанина слов сделает только хуже.

Хотя куда уж хуже.

– Мой напарник прислал сообщение, – вру я. – Пора возвращаться в Шелтон. Вы не могли бы попросить доктора Кольер отправить мне результаты экспертизы, как только они будут готовы?

– Конечно, детектив, – отвечает Селия. – Не беспокойтесь. Вы поймаете это парня. Я в вас верю.

Я знаю, что она хочет меня подбодрить, но от этих слов я лишь чувствую себя еще более жалкой.

* * *

Сев в машину, я проверяю автоответчик и вижу два новых сообщения.

Одно – от репортера Линды Ландан. Она весьма прямолинейна: «Вам нужно выйти в эфир и поговорить про убийство Софи Уорнер. Я выяснила все, что смогла, но зрителям нужно официальное заявление. К вам едет съемочная бригада».

Я не перезваниваю.

Другое сообщение – от Терезы Дибли, пожилой женщины с внуками, остановившейся в маленьком коттедже рядом с «Глицинией»:

«…Скорее всего, это мелочь, но я бы хотела с вами поговорить, если найдется время. Мы детьми останемся здесь где-то до четырех. Продлим немного эти трагичные выходные».

Терезе я решаю перезвонить.

* * *