Затея

Проспав кучу Вождеградов и Вождегорсков, наш Командированный поутру отправляется в вагон-ресторан, если таковой имеется в поезде, или скидывается на бутылку с соседями, каковые всегда имеются в изобилии в каждом поезде, в каждом вагоне, в каждом купе. Вчерашний собутыльник забыт — он уехал в другом направлении. Новые собутыльники тоже готовы раскрыть ему свои души — рассказать, что им приходится жрать (мяса нет, за молоком очередь до рассвета, колбасу не нюхаем), как и с кем спать, что носить, рассказать, какое у них сволочное начальство (сами, б…и, жрут вовсю, квартирки отхватили, дачки отгрохали!), как трудно теперь с ребятишками… И готов наш Командированный ехать так бесконечно, если бы не безжалостный проводник. Холодной слякотной ночью он вытряхивает бесчувственного Командированного на первой же остановке. И что удивительнее всего, он оказывается именно там, где ему нужно быть. Вождянск, читает ошалевший Командированный, оставшись один под моросящим дождем на пустынном перроне. И как сказано в «Евангелии»:

Если не держут усталые ноги,
Если покажется, выхода нет,
Не торопися, подумай немного.
Вдруг обнаружится рядом буфет!
И он направился в вокзальный буфет.

Судьбы

И тут к нему подходит существо не иначе как из иного мира. Вы, товарищ, из Столицы, спрашивает существо голосом явно попахивающим портвейном… да, конечно, портвейном «Три семерки»!.. Боже мой, неужели здесь еще «Три семерки» продают?! Мне велено вас встретить, говорит существо. И устроить в гостиницу. Может быть, сначала в буфет заглянем? Не беспокойтесь, я угощаю. Ну, с приездом!

И за всю историю Страны еще не было случая, чтобы человек в таких ситуациях попал не туда, куда следует, или куда не следует. Ибо он — наш человек. К если он не наш, то он попадает именно туда, куда следует.

— А ты, собственно говоря, к кому прибыл? — спросил Встречающий после третьей стопки.

— В «Кибернетику», — сказал Командированный. — А кормят у вас тут х…во.

— Что еще за «Кибернетика»? — удивился Встречающий. — Разве ты не в «Разинку»?

— Что еще за «Разинка»? — в свою очередь удивился Командированный.

— Сумасшедший дом. А ты разве не…

— Не… А ты разве не…

— Не… Ну да… с ним! Давай еще по одной, а там видно будет. Гостиница у нас, брат, отличная. В одном доме с вытрезвителем. Очень удобно. В случае чего мигом в чувство приведут. А на «Кибернетику» плюнь. Да у нас в городе никакой «Кибернетики» нет. Я тебе завтра все растолкую, что к чему. Ну, твое здоровье!

Очнулся Командированный под утро на незнакомом пустыре. Его трясло от холода и перепоя. Ни денег, ни документов, ни чемодана. Даже часы сняли, сволочи. И конечно же никакого Встречающего. Первая мысль, мелькнувшая в его пробуждающемся сознании, была мысль о том, что опять о его приключениях напишут на работу и опять будут неприятности. Он полез в загашник, где у него было кое-что припрятано от жены и на всякий случай. Живем, братцы, еще не все потеряно!

И он побрел на поиски какой-нибудь забегаловки, твердя сквозь слезы обиды строки из «Евангелия»:

Напрасно на нас, словно зверь, ополчилося
Наше прекрасное трезвое общество.
Полвека промчалось. А что получилося?
С чего оно начало, там же и топчется.
Нас крыли в комиссиях. Били в милиции.
С трибуны высокой грозили правители.
А мы устояли, не сдали позиции.
Мы клали с прибором на их вытрезвители.
Чтоб строить грядущее им не мешали мы,
Рефлексы по Павлову выправить тщилися.
И все ж по звонку перегаром дышали мы,
А не слюною, не зря ж мы училися.
Уколы кололи.  Пугали психичками.
Даже пытались ввести облучения.
И само собой, нас до одури пичкали
Прекрасными сказками Маркса учения.
Но пусть эта муть хоть столетие тянется.
Нас не согнуть никакой тягомотиной.
Друзья алкаши! Собутыльники! Пьяницы!
Зарю человечества встретим блевотиной!
Иначе строители нового рьяные
Во имя прогресса совсем перебесятся.
И трезвые даже, не то что мы, пьяные,
Завоют с тоски и от скуки повесятся.

Превратности судьбы