Затемнение в Грэтли

Мы шли через обширный двор между зданием конторы и громадными замаскированными ангарами. Справа виднелся аэродром, где испытывались новые сверхмощные «Циклоны». Я слышал гудение их больших пропеллеров. Неожиданно выглянуло солнце, сильный ветер смел с неба тучи. Стоял один из тех зимних дней, когда все вокруг кажется частью очень четкого цветного рисунка. Провожатый остановился и дотронулся до моего плеча. В этот момент мы были одни, далеко от всех и от всего.

– Больное сердце или не больное, – сказал он, доставая пачку сигарет, – а покурить все же надо. Без этого не могу.

Угостив и меня сигаретой, он вынул зажигалку. Мне стоило только взглянуть на нее, чтобы понять, что вот теперь действительно начинается работа в Грэтли.

– Не горит, – сказал он, не поднимая глаз. – Нет ли у вас огонька?

Я достал такую же точно зажигалку специального назначения, и мы оба закурили.

– Я бы отдал вам свою, – сказал я осторожно, – но это подарок старого приятеля.

– Спасибо, не беспокойтесь. Я завтра же приведу свою в порядок.

Удовлетворенные, мы переглянулись и кивнули друг другу. Мой немолодой усталый спутник сразу преобразился. Да, разведка направила сюда подходящего человека.

– Я приехал на завод специально, чтобы встретиться с вами, – сказал я.

– Разумно. Лучшего способа не придумаешь. Меня приставляют, конечно, ко всякому новому человеку, но сегодня я догадался, что это вы. Вот почему я прежде всего заговорил о Канаде и Южной Америке: мне сообщили о вас некоторые сведения из Лондона. Давайте пойдем дальше, но медленно. Может быть, за нами наблюдают.

– Здесь нам поговорить вряд ли удастся. Как вы думаете?

– Нет, и надеяться нечего. А потолковать необходимо как можно скорее. Слушайте, Нейлэнд, я живу на Раглан-стрит, в доме номер пятнадцать. Это второй поворот налево от Милл-Лейн. А Милл-Лейн направо от Маркет-стрит. Найдете? Отлично. Комната моя на первом этаже, но не забудьте, что у нас в Англии первым считается тот этаж, который в Америке называют вторым. И зовут меня здесь Олни, а фамилия моей квартирной хозяйки Уилкинсон. Запомнили? Хорошо, значит, сегодня вечером в половине десятого. Раньше не выйдет: мы работаем до семи, а потом я кое-что проверю и расскажу вам, что мне удалось узнать.

Он остановился, бросил окурок и затоптал его. Я сделал то же. Это дало нам возможность постоять и поговорить еще с минуту.

– Так у вас уже есть в руках какая-то нить?

– Да. Я не терял времени даром, хотя его было маловато: я ведь здесь занят целый день. А у вас?

– Есть две-три догадки, но еще рано делать выводы. Вечером поговорим… Значит, в половине десятого.

– Да. А теперь заглянем в ангар, и я буду обращаться с вами, как с довольно сомнительным типом. Пирсону скажу, что у меня есть кое-какие подозрения на ваш счет. Это будет полезно для дела, потому что такие новости здесь быстро распространяются. Вот увидите.

Четверть часа спустя меня выпустили через главные ворота. Я старался не показывать, как я доволен. Вот это называется с пользой провести время! Мне очень понравился и сам старина Олни, и то, что он сказал. У меня уже была намечена программа действий, но теперь я решил ничего не предпринимать до обстоятельного разговора с Олни.

Почти всю первую половину вечера я просидел у себя в номере, взвешивая и оценивая обрывки и клочки сведений, которые я за это время успел добыть в Грэтли. Я видел, что некоторые из них ничего не стоят, пока я не сопоставлю их с наблюдениями человека, который живет здесь уже довольно давно. Вы не можете себе представить, с каким нетерпением ожидал я встречи с Олни! Мне не только нужны были его указания – я предвкушал удовольствие час-другой побыть самим собою и поговорить свободно и откровенно о нашем деле. Время тогда было тяжелое, на душе у меня было скверно, и мне нужен был настоящий товарищ, а таким для меня мог быть только человек, знающий истинную причину моего пребывания в Грэтли. Все разговоры, какие были у меня здесь до сих пор (как вы, надеюсь, и сами заметили), напоминали уженье рыбы, и в них было столько же дружеского, сколько в крючках, на которые насажена приманка. Итак, когда я в четверть десятого вышел из гостиницы, чтобы идти к Олни, я был в самом лучшем расположении духа.

Затемнение показалось мне еще невыносимее обычного. Я брел ощупью, как в подземелье. Маркет-стрит я разыскал довольно легко, но затем начались мои мучения. Как водится, и первый, и второй прохожий, которых я догнал и чуть не сбил с ног, на мой вопрос, где находится Милл-Лейн, ответили, что они нездешние. На один миг мне представилось, что по улицам этого затемненного города бродят одни только «нездешние». Может быть, в Грэтли не осталось никого, кроме нездешних. Наконец полицейский показал мне (почти ткнув носом) узкий проход к Милл-Лейн. Потом я прошел мимо Раглан-стрит, приняв поворот налево за вход в гараж. Пришлось возвращаться обратно. Но в конце концов я нашел-таки Раглан-стрит и с некоторым опозданием позвонил у двери небольшого стандартного домика под номером пятнадцать.