Затемненная серебром. В лабиринте тайн

– Ему невозможно помочь! – рявкнул Макс. – Даже если все Хранители клана оборотней отправятся на территорию мракауров, мы погибнем раньше, чем успеем найти Тагашева, и Николай хорошо знает об этом! Верлафов всегда было меньше, и мы всегда были слабее!

Страшная правда вклинилась в сознание. Деревья вокруг парковки шагнули вперед, и последние слова парней заглушил шум в ушах. Казалось, что я медленно опускаюсь… и опускаюсь на серую, мокрую от дождя брусчатку, но я пятилась назад. Спина коснулась гладкого, холодного бока внедорожника. Как сломанная кукла, навечно исчерпавшая механический завод, я начала сползать по металлу спиной. Чувства, захлестнувшие меня, уничтожили и выпотрошили в один миг. Эмоции пропали, будто из сердца вырвали все живое и безжалостно растоптали. Глядя на две темные, метнувшиеся ко мне фигуры, я попыталась подняться, что-то сказать, предпринять, позвонить Николаю, но провалилась в темноту…

Сознание возвращалось нехотя. Веки дрогнули. В узкой приоткрывшейся щели появилось склоненное надо мной лицо Макса. Он напряжен и встревожен.

– Тебе лучше?

Его губы осторожно касаются моих, но вкуса поцелуя я не ощущаю, зато отчетливо осознаю, что я дома у Макса. Зачем он привез меня сюда? Взгляд торопливо отмечает стены цвета слоновой кости, светлый камин и мой собственный портрет над ним. Фадеев заказал его два года назад, но сейчас сходство найти было бы трудно: там – жизнерадостная, задорная семнадцатилетняя девушка с завитыми локонами, но так было только до встречи с Тагашевым. Мысль о нем заставляет вернуться к страшной действительности. Глядя на Макса, я захлебнулась собственным криком.

– Все хорошо, Злата. Все хорошо, – зашептал Макс, начав гладить меня по голове как ребенка.

Его слова прозвучали как кощунство. Елизар у Виктора, и это конец! Николай никогда не пойдет на спасение своего советника, даже если бы очень хотел. Макс прав: отправить Хранителей на территорию Коншина – это все равно что послать их на смерть. И будь главой клана я, то поступила бы так же – нельзя рисковать всеми из-за одного. Но я не Вязин и не позволю Тагашеву погибнуть или стать одним из наших врагов. Как только эта мысль коснулась сознания, я оттолкнула Макса и, вскочив, бросилась к выходу. Тяжелые шаги настигли почти сразу. Обхватив за талию, Фадеев схватил меня на руки и прижал к себе. Я дернулась, забилась в его объятиях. Какое он имеет право останавливать меня, задерживать или не пускать?! Размахнувшись, я с силой ударила его по лицу. Пальцы вспыхнули от боли, но он даже не вздрогнул.

– Отпусти! – извиваясь ужом, захрипела я. – Я должна что-то предпринять! Пойти…

Подтянув мои колени к груди, Фадеев сгреб меня в охапку.

– Злата, выслушай меня! Ты никуда не пойдешь по одной причине: с Тагашевым все в порядке! Место боя с мнимыми Охотниками – всего лишь инсценировка, которую по приказу Николая устроили мы с Марком! Елизар вернулся к Виктору сам! – на одном дыхании выпалил Макс.

Его хриплый голос подействовал, как ледяной душ. Я притихла, но не поверила.

– Ты лжешь! – Вновь рванувшись, я попыталась вырваться из стального капкана.

– У меня есть доказательства! – горячо выдохнул Фадеев. – Я покажу, только не беги! Он оставил тебе письмо, Злата. Я хотел отдать тебе его сразу, но не смог, потому что знал, как ты отнесешься к его уходу! Тянул время и не знал, как сообщить тебе помягче, но появился Роман со своими дурацкими новостями.

Я ничего не понимала. Единственное, о чем услышала: Елизар оставил письмо. Фадеев осторожно поставил меня на пол. Затем достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист, вырванный из обычной тетради, и протянул мне. Трясущиеся пальцы лихорадочно развернули листочек. Почерк Елизара я знаю очень хорошо: ровный, четкий, словно летящий по бумаге. Ни одной помарки! Сердце остановилось. Наверное, он не задумывался над текстом или продумал его заранее. Взгляд торопливо побежал по строчкам.