Затерянная между мирами. Дилогия

— Господи, Лена! — я всплеснула руками. — О чем мы говорим? С твоих слов, у меня и так шансы на выздоровление минимальны. Тогда, какая разница, когда умирать — через один месяц или девять? Главное, что ребенок будет жить. Понимаешь? Твой племянник или племянница родится!

— То есть, ты согласна пойти на это? — Лена прищурилась.

— Естественно! — у меня не было даже и капли сомнения. Более того, интуитивно я чувствовала, что здешняя Катя полностью поддерживает это решение.

— Ну что ж, — Лена усмехнулась. — Я не буду тебя отговаривать… Потому что на твоем месте поступила бы так же.

— Знаю, — я тоже улыбнулась, а потом заключила ее в свои объятия.

— Ладно, — сказала Лена чуть погодя. — Прочь сентиментальности, у нас сейчас куча других вопросов, которые надо решать. Например, определиться с датой… Просто, чем раньше мы введем тебя в медикаментозную кому, тем лучше, в первую очередь для тебя… Иначе патологические процессы в твоем организме могут зайти слишком далеко, и проведение этой процедуры станет невозможным…

— Сколько дней у меня есть? — задумалась я.

— Максимум неделя… Я пока могу делать тебе уколы, чтобы вновь не проявился паралич. Правда, с каждым днем их действие будет ослабевать…

— Я поняла. Неделя так неделя.

— Илье сама скажешь обо всем или это сделать мне?.. — спросила потом Лена.

— Давай сделаем это вместе, — попросила я. — Мне нужна будет твоя поддержка…

— Конечно, — Лена понимающе улыбнулась. — Значит, я звоню брату и прошу его приехать?..

— Да, звони…

Илья, как и ожидалось, приехал почти мгновенно. На его взволнованный вопрос:

— Что случилось? — Лена молча протянула результаты моего обследования.

— Этого не может быть, — качал он головой, раз за разом перечитывая цифры в бланках.

— Это ведь ошибка, да? — спросил он потом, с отчаянием заглядывая в глаза сестре.

Но Лена отрицательно покачала головой, и тогда вид у Ильи стал совсем потерянным и убитым. Он несколько минут сидел, тупо уставившись в одну точку, а затем резко вскинул голову и произнес:

— Надо что-то делать. Я этого так не оставлю… Слышишь? — он повернулся ко мне. — Мы будем бороться…

— Илья, ты же понимаешь, насколько малы шансы на выздоровление, — с сочувствием проговорила Лена.

— И что ты предлагаешь делать? — жестко поинтересовался тот. — Сидеть и ждать?.. Ждать, когда Катя… — тут он запнулся, не в силах озвучить конец фразы. — Нет, я так не могу… Я подниму все связи… Возможно, придется ехать в Швейцарию… Я слышал, там были случаи, когда терапия давала положительные результаты…

— Илья, — я поднялась и подошла к нему, обняв сзади. — Подожди… Я решила сделать кое-что другое… Только ты отнесись к этому спокойно… Я хочу попробовать выносить нашего ребенка…

— Что? — Илья вначале ошарашено глянул на меня, а потом перевел взгляд на сестру. — О чем она?..

— О длительной аналгезии с целью сохранения беременности… — тихо ответила та.

— Искусственная кома? Вы с ума сошли? — в голосе Ильи появились угрожающие нотки. — Это твоя идея, Лена?..

— Я только предложила! — воскликнула та. — В конце концов, я обязана была это сделать как лечащий врач Кати. И Катя согласилась!

— Это правда, я сама хочу на это пойти, Лена меня даже отговаривала, — я попыталась успокоить Илью, но безуспешно.

Он подскочил с места и схватил меня за плечи:

— Ни за что, слышишь? Я не собираюсь тобой рисковать, ясно тебе?

— Какой риск, Илья? — я попыталась улыбнуться, но вместо этого у меня из глаз потекли слезы. — Я ведь все равно умру… А ребенок… Наш ребенок останется…

— Я не хочу слышать от тебя о смерти, — процедил он. — Никогда, ясно?..

— Илья, подожди, — Лена вышла из-за своего стола и стала рядом с нами. — Не горячись… Подумай… Ведь за время комы мы сможем заняться поисками альтернативных методов лечения синдрома… Обратиться, как ты говорил, в швейцарскую клинику… Проконсультироваться с медиками из других стран… У нас для этого будет восемь месяцев…

— Все так, только есть одно «но», — Илья отпустил меня и повернулся к сестре, — Катя может не проснуться… И вероятность этого пятьдесят на пятьдесят… И тогда все может оказаться бесполезным. И даже если случится чудо, и она выйдет из этой комы, то ее состояние будет намного хуже, чем сейчас… Ведь разрушительный процесс хоть и будет замедлен, но не остановится. А значит, шансы на выздоровления будут еще ниже, чем сегодня…

— А как же ребенок? — спросила я, глотая слезы. — Наш ребенок?..

— Я выбираю тебя, — был категоричный ответ.

— А мое мнение тебе неинтересно? — прошептала я.

— Катя, девочка моя, — Илья заключил меня в объятия. — Сейчас в тебе говорят эмоции, страх, отчаяние, усиленные к тому же материнским инстинктом… Я все это понимаю, и мне тоже безумно жаль нашего ребенка… Но ты же сама знаешь, что даже у медиков во время беременности или родов в приоритете жизнь матери, а не ребенка… Что уже говорить обо мне?.. А когда мы вылечим тебя, то ты снова забеременеешь, и будет у нас еще ребенок, обещаю… Ты веришь мне?