Затерянная улица

В конце недели он поехал в Нью-Йорк, на следующей — снова, а потом ему пришлось так много ездить по делам и он так измучился, что целых три недели не мог увидеться с Элизабет. Недели незаметно складывались в месяцы, Ларри глазом не успел моргнуть, как подошел конец февраля. Однажды, уже в конце зимы, проснувшись в обычное время, он увидел, что за ночь намело дюймов четырнадцать снегу. Это значило, что машину придется откапывать не один час, а ведь она стоит не на ровном месте, вся площадка в буграх и колдобинах. Ларри решил никуда в этот день не ездить и как следует отдохнуть, пожалуй, даже проваляться в постели часов до двенадцати, а потом взяться за лопату. Но он так привык вставать в половине восьмого, что не смог уснуть. Если не считать узкой полоски, на которой лежал сам Ларри, постель была совершенно ледяная — стоило ему протянуть руку или ногу на сторону Элизабет, и он тут же ее отдергивал. Бормоча себе под нос нечто невнятное, он встал и принялся слоняться по квартире. Утро тянулось медленно, одиночество становилось все невыносимее. Он заглянул в холодильник, но нашел там лишь высохший кусочек сыру и сморщенный лимон. Значит, для того чтобы позавтракать, ему придется как-то дотащиться до магазина на углу. Наконец он оделся, ополоснул лицо, провел расческой по всклокоченным после сна волосам — побриться ему и в голову не пришло — и отправился в холл искать галоши. В холле стоял Френсис Розбери и внимательно разглядывал что-то на улице, высунув голову за парадную дверь. Увидев Ларри, он вздрогнул, словно застигнутый на месте преступления.

— Почту сегодня не доставляли, — сообщил он желчно, — потеха, да и только. «Ни дождь, ни град, ни снег, ни хлад не остановят этих быстроногих курьеров, движущихся по своим каждодневным маршрутам». Ха! Стоит упасть дождевой капле, и почтовая контора на два дня прекращает работу.

Ларри выглянул из парадного и посмотрел на почтовый ящик.

— Совершенно верно, — заметил он. — Почтальона не было и, очевидно, уже не будет. — Он невольно вздохнул. — А я-то ждал письма. — И тут же прикусил язык, так как Френсис вдруг как-то странно вытаращил глаза и тут же зажмурил их. — Как бы там ни было, — смущенно выдавил из себя Ларри, — схожу-ка я раздобуду чего-нибудь поесть.

— Зайдите перекусить к нам, — поспешно предложил Френсис.

— Спасибо, Френсис, право же, не стоит. Мне надо кое-что купить в аптеке, а заодно уж я зайду и в бакалею на случай, если Элизабет приедет к ужину. — Элизабет вовсе не собиралась приезжать, но Ларри не считал нужным посвящать Френсиса в свои дела.

— Мы так давно ее не видели, — жалобно сказал Френсис. — Надеюсь, она здорова?

— Да, — коротко ответил Ларри. — Здорова. — Мысленно он произнес совсем другой ответ. Совершенно незачем рассказывать о своих делах этим Розбери. Пусть себе думают что угодно.

— Понравились вашей жене книги?

— Какие книги?

— Вы ведь ей дарили на рождество какие-то книги, помните, вы еще оставили их в нашей квартире?

— Ах, эти!.. Ну еще бы. — В действительности Элизабет почти не обратила на них внимания. Ларри поставил их на полку уже после ее отъезда. — Она была в восторге, — солгал он. — Ну, мне пора.

— Может быть, вы как-нибудь зайдете к нам пообедать? — У Френсиса чуть не сорвалось с языка, что Ларри, очевидно, чувствует себя сейчас ужасно одиноким, но он вовремя удержался. Стоя в дверях, он долго смотрел вслед бредущему по сугробам Ларри, потом уныло повернулся и вошел в свою квартиру. Френсис ненавидел морозную погоду, в такие дни он чувствовал себя стариком.

Сидя в кресле у себя в гостиной, он прислушивался к тому, как ноют кости, — казалось, он даже слышит, как они стукаются одна о другую. Вошла Паула, изучавшая на кухне поваренную книгу для гурманов. Бросив быстрый взгляд на мужа, она решила воздержаться от разговоров. «Френсис не в духе, — встревоженно подумала она. — Из-за чего бы это, интересно?» Когда ему случалось проводить весь день дома, он делался угрюмым, иногда попросту невыносимым. Но так как Паула изучила ход его настроений лучше, чем он сам, ей довольно легко было избегать открытой ссоры. Она приготовила аппетитный ленч: миска очень горячего лущеного гороха и суп с беконом в качестве pi`ece de r'esistance[10], подала его на стол и стала ждать, когда же Френсис объяснит ей, из-за чего он надулся. Он всегда так делал, если она молчала достаточно долго.

Он угрюмо помешивал ложкой суп, то опускал ее, то вытаскивал, словно ему не хотелось есть. Суп был его любимый — Френсис обожал горячие супы. «Горячий суп, — говорил он, — создает ощущение, что ты следишь за собой, в этих супах есть нечто целительное».

— Даю голову на отсечение, она его бросила! — воскликнул он наконец с возмущенным видом.

Совершенно незачем было спрашивать, кого он имеет в виду.

— Я его встретил сегодня в холле, — буркнул Френсис. — Вид ужасный. Лицо серое, небритый, волосы дыбом. Словно персонаж из Конрада. Несчастный малый, жалкий недотепа!