Затерянная земля (Сборник)

Через год они снялись и пустились в путь, прожив только еще одно лето на скалистом островке. Лето выдалось особенно жаркое и грозовое; солнце так и жгло, и чуть не каждый день гремел гром и лил проливной дождь. Ледник заметно похудел от этого. На островке оттаяло, и освободилось ото льда вдвое большее пространство, чем обыкновенно; окрестные острова тоже стали с виду значительно больше. Ледник как-то тускло мерцал в светлые ночи своими зелеными пропастями навстречу молниям. Днем же, когда не лил дождь, облака подымались высоко-высоко и как будто раскалялись добела, росли, словно живые, наливались и сияли под лучами солнца — пока опять не затягивали все небо и не собирались над Ледником в жаркую грозовую тучу. Молнии ударяли прямо в лед и раскалывали его насквозь до самого дна; громовые раскаты будили эхо в таявших ущельях. Вот это была погодка! Ни Белый Медведь, ни Весна не нуждались в огне этим летом. Но Белый Медведь не забыл зимы; страдания Весны глубоко запали ему в душу. Он знал, что должен добыть огонь во что бы то ни стало.

Бурное лето прошло, не принеся парочке ничего нового и важного, кроме чуда-малютки, которого Белый Медведь с восторженным гиканьем вынес на дождь. Мальчуган родился с двумя зубами, и счастливый отец пророчил ему великую будущность, Пока же он стал великим обжорой.

Но когда холод опять стал надвигаться на островок, Белый Медведь встревожился. Он ведь так и не добыл огня. Ночи сначала посинели, а потом и почернели. Белый Медведь стонал во сне, если ему случалось забыться на время от своих неотвязных дум. А раз ночью он обнял Весну и признался ей, что никак не может добыть огонь, при чем в его голосе слышались слезы. Но он предложил ей переселиться; что она скажет на это? Ну, конечно, Весна была готова идти за ним хоть на край света. На том они и порешили. Белый Медведь намеревался двинуться к югу. Раз он не может добыть огонь, надо переменить место жительства. Он слыхал, что подальше к югу Ледник кончается, и начинается жаркий край с большими лесами, где живут голые дикие люди; надо было попробовать добраться туда.

Лето уже давно минуло, когда маленькая семья снялась с места; несмотря на позднее время года, гроза устроила им прощальный салют раскатами грома и оплакала их потоками дождя, обливавшего Ледник, который так и сверкал своим бездонным зеленым блеском при свете молний. Белый Медведь огляделся вокруг: все небо изборождено молниями, целый мир огня, но для него — ни искорки! Он улыбнулся, но это была беспомощная, грустная улыбка, пробежавшая по глубоким складкам около рта. Затем они пустились в путь, ни разу не оглянувшись назад.

Маленькое стадо полуручных оленей да кое-какие шкуры для юрты и одежды — вот и все имущество семьи, если не считать оружия Белого Медведя и корзинок Весны с разной мелочью. Снаряженные таким образом совершали они свой путь к югу. Зима застигла их в пути, и зима суровая, но зато она облегчила им путь, засыпав Ледник снегом, который, смерзаясь, образовал бесконечную гладкую, снежную равнину; куда удобнее было идти по такой равнине, чем по голому льду, изрезанному трещинами и расселинами.

Всю зиму они шли, но ушли не особенно далеко, а Белому Медведю казалось, что он уже успел состариться. Лишь с большим трудом и напряжением всех сил удавалось ему отгонять нужду от маленькой холодной юрты, которую они раскидывали на снегу. Часто ему приходилось целые дни и ночи выслеживать дичь, чтобы вернуться домой с добычей; и все это время он думал о двух беззащитных существах, оставленных в юрте. Перед ним — быстроногое животное, не дававшееся в руки, а за ним — страх за семью, от которого слабели ноги; но приходилось двигаться вперед, чтобы было с чем вернуться обратно. По возвращении домой он находил юрту занесенною снегом, а вокруг нее ковыляли олени со спутанными передними ногами и мордами, покрытыми инеем.

Их Белый Медведь щадил, как ни трудно было ему добывать дичь, — их молоко было единственным средством спасения для Весны во время его долгих отлучек: ими можно было пожертвовать лишь в самом крайнем случае. Весна собирала мох и ягель на каменных глыбах скалистого плоскогорья, выступившего из-под ледяного щита, и защищалась от волков, когда Белый Медведь с собаками был на охоте. Когда же ему удавалось сделать добрый запас дичины, они снимали юрту и шли дальше.