Затерянная земля (Сборник)

Что за день выдался! Сплошной день, без начала, без конца. Огонь был торжественно освящен жертвоприношением — вяленым мясом и старым салом; первая жертва задымилась на морозном воздухе. Дивный оживляющий чад! Как он радовал семью, разжигая аппетит, суля объедение, забвение — с набитым желудком и ртом!

Огонь набрался сил и жадно лизал дрова всеми своими обжигающими языками, прикрывал добычу всем своим призрачным диким телом, которое вытягивалось, высоко взлетало, расщеплялось на отдельные языки, пряталось и снова высовывалось. Топливо шипело и трещало, огненные языки свирепо дышали, вздувались, гудели и изрыгали дым, который поднимался высоко вверх и свивался в облако.

Чудо да и только! Но величайшим чудом было то, что костер грел, грел не на шутку: от него становилось жарче, чем летним днем и он был ближе, чем солнце. Младыш смотрел, как дети его смеялись, глядя на костер, и как на их грубых, жалких лицах проступало новое счастливое выражение; смотрел, как они тянулись ручонками к теплому огню, желая поласкать его за его доброту, а потом со страхом отскакивали. Не очень-то он подпускал к себе! И Младыш громко смеялся: небось, они живо научатся отличать хорошее от опасного. Маа посматривала на всех; ее радостное лицо, в морщинах, но с молодыми глазами, было озарено огнем. Она уже достала свою работу, которую прервало чрезвычайное событие, и принялась доплетать очередную корзинку.

Вечером огонь был разведен в самом жилье! Костер, разложенный на земляном полу, в первый раз дал им возможность рассмотреть свое помещение; до сих пор они хозяйничали там ощупью. Для семьи, жившей на Леднике, настали новые времена.

Младыш осмотрел чудесный камень, из которого ударами кремня можно было добыть сколько угодно огня. Камень был увесистый, ярко-желтого цвета, блестел на свету и на изломе отдавал запахом сырого лука. С первого взгляда следовало догадаться, что это был настоящий огненный камень[17]. Никогда еще Младышу не приходилось держать в руках ничего важнее и драгоценнее этого камня, порождавшего в нем совсем новую радость обладания, будившего мощное желание господства и удовлетворявшего это желание. Этот камень делал Младыша всемогущим; это было первое сокровище его рода и всего человечества. Теперь Младыш не только раздобыл огонь, но мог, в случае, если бы этот огонь погас, добыть себе его вновь во всякое время! Вот чего не могли обитатели первобытных лесов. У них был только священный костер, который приходилось осторожно переносить с места на место в виде тлеющих головней. Случись тому костру погаснуть, и им не зажечь было его снова. У них не было искры. А Младыш добыл ее. И Младыш решил устроить для своего огнива особое хранилище из самых тяжелых гранитных глыб, какие он только в силах был своротить.

Настала ночь, и все в жилье уснули, опьяневшие от тепла и сытости; все, кроме Младыша; он не мог уснуть. Важная находка продолжала будоражить в нем кровь; радость горячею волною струилась по его жилам; он лежал и озирался вокруг неестественно возбужденным взглядом, как будто напряжение пришло уже после того, как цель была достигнута путем долгого безнадежного труда. Огонь тлел, не давая света, в яме на полу, бережно прикрытый золой. Сквозь маленькое отверстие, которое Младыш проделал для дыма в крыше, между большими камнями, на него смотрела маленькая приветливая звездочка.

Низкая, прикрытая камнями яма, где помещался Младыш со всем, что ему принадлежало, была пропитана запахом огня и горелого дерева, из которого улетучился весь его летний дух, и Младышу чудилось, что он вновь очутился в первобытном лесу, пропитанном острыми запахами прорастания и цвета, между смолисто-росистыми пальмами. Перед его взором вертелись ослепительные солнечные круги, и ему чудилось, что он привольно плавает в море дикого блаженства, высоко-высоко над вершинами деревьев. Видел ли он павлинов или сам был сияющим радужным павлином и несся над лесом в солнечном тумане, распустив свой хвост, усеянный чародейскими глазами? Или вернулось к нему его детство, и жаркие леса вновь одели землю, а Ледник, скрывший потерянный блаженный край детства, был только дурным сном?..