Затерянное племя ситхов

Зал «Знамения» внизу был занят огромным кораблем, а в этой маленькой круглой ротонде не было ничего, кроме одинокого кресла у жаровни. Хилтс стремительно шагнул к нему. Да, это оно. Капитанское кресло. Трон верховного повелителя.

Хилтс подошел к креслу так близко, что мог бы коснуться его, и огляделся. Странное это место для трона, одиноко стоящего здесь, на самой вершине храма. Хранитель прищурился, вглядываясь в потолок. Светильник Джея был слишком слаб, чтобы осмотреть все помещение.

– Видите что-нибудь наверху?

– Пожалуй, я знаю, что делать, – заявила Илиана.

Схватив Джея, она резко разорвала тунику на спине испуганного слуги. Не говоря ни слова, скомкала ее и бросила в жаровню. С помощью кремня, пристегнутого сбоку цепочкой, она быстро разожгла небольшой костерок. Дым потек в щели под потолком.

Джей зябко поежился.

– Снаружи могут увидеть дым, – предупредил он.

– Мне все равно, – сказала Илиана. – Все, что мне осталось, – драться до конца.

Хилтс взглянул на помощника и пожал плечами. Здесь, наверху, было неожиданно холодно – даже для путешественников со звезд.

– Просто встань поближе к огню, – посоветовал он, прежде чем взглянуть вверх.

На мгновение он решил, что видит звезды. Но, приглядевшись, Хилтс сообразил, что это:

– Планетарий!

В сводчатый потолок были вставлены алые камни, мерцающие так же тепло, как и огонь под ними. Одну за другой, хранитель отыскал звезды летнего неба Кеша и увидел много других, незнакомых.

– Это лигнанские кристаллы? – спросила Илиана.

– Почему бы и нет? – рассмеялся Хилтс.

Их-то у экипажа «Знамения» было в избытке.

Он снова посмотрел на кресло – потерянную деталь с мостика звездолета. Легко было представить Яру Корсина здесь, обдумывающего в ночи возвращение своего народа к звездам. Хилтс снова вспомнил слова Корсина из Завета. Что там, позади трона? Насколько он видел, ничего. Лишь голая стена. Может, дело в звездной карте? Но она над троном.

Илиане было плевать на карту над головой и на историческую ценность окружающего вообще. Так что она плюхнулась в кресло и закинула ноги на подлокотник.

Хилтс вытаращил глаза:

– Ты собираешься сидеть здесь?

– Я не собираюсь. Я сижу. – Она машинально отстегнула свой световой меч и перекинула его из руки в руку. – Они либо обрушат Храм под нами, либо найдут нас. Если придется ждать, я предпочитаю делать это сидя.

– Ладно, как хочешь.

– Знаешь, это помещение абсолютно бесполезно, – сказала Илиана, хрустнув запястьями. – Здесь есть только карта летнего неба.

Хилтс кивнул. В звездной карте было больше красоты, чем пользы. Но он все еще размышлял о кресле – и о Завете Корсина.

– У тебя есть нож?

– Конечно. – Илиана с помощью Силы вытянула стеклянное лезвие из ножен в сапоге. Оружие зависло в воздухе, прямо перед лицом Хилтса.

– Большое спасибо. – Он взял нож и опустился на колени за креслом.

Позади трона. Неуверенно, почти испуганно, Хилтс ткнул кончиком шиккара в твердую кожу задника. Он понимал, что ситхи не сильно заботились о комфортабельности своих кораблей, но даже настолько грубая обивка командного кресла не стала проблемой для кеширского лезвия. Стараясь не сре́зать больше, чем надо, Хилтс отложил нож и скользнул рукой внутрь.

Илиана так и сидела в кресле, наблюдая за тем, как старик вслепую шарит внутри; его рука по локоть погрузилась в кресло.

– Ты выглядишь по-дурацки, – сообщила она.

Чувствовал себя Хилтс примерно так же и уже собирался прекратить все это, когда его рука добралась до подлокотников.

– Здесь что-то есть, – сказал он. – Зашито внутри!

Он быстро потянул руку назад, еще больше разрывая обивку.

В стеклянной колбочке находился свернутый лист прозрачной пленки – тоньше, чем любой пергамент кешири. Хранитель поднес его ближе к затухающему огню – и символы обрели смысл.

– Что там написано? – спросила Илиана, внезапно заинтересовавшись находкой.

– Это древний язык тапани – язык людей, которыми правили ситхи, – ответил Хилтс. – Язык матери Корсина.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я изучал его, а она это написала.

Он скинул ноги Илианы с подлокотника и поднес пленку настолько близко к жаровне, насколько осмелился.

– Такара Корсин. Отец Корсина оставил ее ради матери Девора. – Хилтс внимательно разглядывал написанное. Он провел весь прошлый год, изучая тексты на этом языке. Медленно, но уверенно он прочел его. – Послание помечено как личное. Передано Корсину доверенным курьером.

Сглотнув, он зачитал вслух: