Затерянные в смерти

– Мне тоже.

Какое счастье, что они не сбили меня на Рузвельт-авеню!

– Еще одну, пожалуйста, папа. Только одну, я обещаю больше не просить!

Бенни просил почитать еще. Это было что-то новенькое. Раньше мой мальчик отлично засыпал. Уложить его ничего не стоило, и часто бывало так, что Бенни начинал мирно посапывать посередине первой главы или рассказа. Но сейчас… Я видела со своего места в ногах кровати, что Бенни утомлен, голос его дрожал от усталости.

Сэм вздохнул.

– Эй, парень, – тихо сказал он сынишке. – Мы ведь уже говорили с тобой об этом. Помнишь, до чего договорились?

– Да…

– И до чего же?

– Я могу заснуть.

– Ты можешь заснуть и… и что дальше?

– И проснуться.

– Точно!

– И не будет так, как с мамой.

О господи!

– Правильно. Ты вполне можешь позволить себе заснуть, а утром проснешься… как дальше?

– Больше, лучше и сильнее.

– Правильно. И начнется новый день, – Сэм нежно поцеловал сынишку в лоб. – Хорошо?

– Хорошо.

– Вот и здорово. Крепких снов, Бенстер. Я тебя люблю!

– Я тебя тоже, пап. А Сономе можно со мной?

– Нет, – Сэм встал и похлопал себя по бедру. Наступила моя очередь уходить. Я перебирала в голове разные варианты, как бы остаться.

Потом спрыгнула с кровати.

– Оставь свет, ладно? – попросил Бенни. – И дверь не закрывай.

– А разве я не всегда так делаю?

Мне был знаком этот ритуал: зажечь свет в коридоре, открыть дверь спальни. Бенни боялся темноты. Но то, что он боялся заснуть, потому что думал, что может не проснуться, было для меня новостью. Убийственной новостью, от которой хотелось плакать. Но плакать я теперь не могла. Вместо этого, когда я спускалась по лестнице вслед за Сэмом, из горла вырывался сдавленный вой на высокой ноте. Сэм подумал, что я хочу в туалет, и вывел меня наружу.

Красный нейлоновый поводок не только раздражал меня – куда, по мнению Сэма, я могла убежать? – но и мешал сделать свои дела наедине с собой. Наверное, это звучит глупо, но мочиться на глазах у собственного мужа я категорически не собиралась. Мне удалось, вертясь, проделать дыру в живой изгороди наших соседей Хортонов и устроиться там. Удобное было местечко – между двумя фонарями, так что там было темно. Во всяком случае, настолько темно, насколько вообще бывает в окрестностях Бетесде.

Как же приятно вернуться домой, даже при таких странных обстоятельствах. Самых странных, какие только можно себе представить. Но еще я чувствовала какое-то странное возбуждение. И дело было не только в том, что я снова дома. Запахи! И видела я сейчас гораздо лучше, что было довольно странно, потому что днем я видела немного хуже, чем обычно. Может быть, это потому, что теперь у меня были такие большие зрачки. Какой бы ни была причина, все чувства были обострены, и особенно нюх. Я, что называется, никак нанюхаться не могла. Животные, мускусные, дымные, пыльные – моего словарного запаса не хватало, чтобы назвать все запахи, достигавшие ноздрей. Было все равно, унюхала ли я белку или бурундука. Все существо мое концентрировалось на пряном и в то же время грязном запахе, главном, что было в белке. Поведя ноздрями и вдохнув поглубже, я чувствовала этот запах сначала на языке, потом на нёбе, затем он проскакивал в горло и проскальзывал внутрь. Ощущения были восхитительны!

Когда мы вернулись домой, звонил телефон.

– Привет, Делия! – произнес Сэм, и я встала как вкопанная, хотя только что собиралась дойти до кухни и полакать воды из миски. Моя сестра! – Да, мы были там сегодня. Ну… без особых изменений. Нет. Хотя иногда я готов поклясться, что Лори меня слышит. – Сэм поднес телефон к дивану в гостиной и сел. – Да, ты права. Я знаю… Да.

Долгие паузы между репликами Сэма сводили меня с ума. Что она говорит? Я подпрыгнула, чтобы устроиться рядом с Сэмом, но он отреагировал так, словно я прыгнула на него, и вскочил на ноги, стряхнув меня вниз одной рукой.

– Да, мы не теряем надежды, – продолжал Сэм. – Но сегодня медсестра сказала, что изменений по шкале нет. Это называется шкала комы Глазго. Позволяет оценить… Да. Действительно, ничего нового… Ничего такого, на что тебе интересно было бы взглянуть. Да, именно так.

Сэм снова молчал и слушал. Вот ведь не везет!

Я положила руки, то есть передние лапы, на подлокотник дивана и стала медленно-медленно подниматься. Сэм переложил трубку к другому уху. Теперь я могла слышать голос Делии, но все еще не могла разобрать слов.

– Да, я ставил ей сегодня этот диск. Ну… – Сэм рассмеялся. – Невооруженным глазом этого видно не было. Но я уверен: где-то глубоко внутри Лори пританцовывала в такт.

Музыкальный сборник Делии. Теперь я вспомнила, что слышала обрывки мелодий, но думала, что это во сне. Наши любимые композиции – еще со школы. Love Shack, Vogue, Losing My Religion. Милая Делия!