Затерянные в смерти

Сильная волна окатила их водой и отбросила на другую сторону убежища. Отец Жубэ упал на палубу, и Изабель, соскользнув вниз, уселась рядом с ним.

– Вы не ранены?

– Нет-нет, Изабель! – Он потянулся за своей шляпой, но вода унесла ее прочь. – Да поможет тебе Бог, дитя. Что касается меня, я готов принять смерть, но от всей души молюсь за то, чтобы ты выжила, даже если этот остров в самом деле проклят.

– О чем вы говорите? – снова спросила она. – Отец, вы же знаете, что подобных вещей не существует.

– Дорогая, неужели ты думаешь, что только Бог может творить чудеса? На это способен и дьявол – отсюда и проклятие. Чудо, сотворенное нечистой силой.

Изабель не видела страха в его глазах, хотя дождь и ветер становились все сильнее, а белые барашки на гребнях волн вздымались уже выше самого катера.

– Скажите же, что вы имеете в виду! – настаивала она, изо всех сил пытаясь преодолеть страх. Она должна верить в мудрость Господа и свою собственную находчивость.

– Рано или поздно ты об этом узнаешь, Изабель. А сейчас у нас нет времени.

Она встала, чтобы оценить, сможет ли катер добраться до берега, прежде чем развалится на части, но не смогла ничего разглядеть. Волны и дождь – вот все, что сейчас осталось в их мире.

Катер внезапно взлетел вверх, и, прежде чем он опять рухнул в воду, Изабель увидела впереди огни. Они стали гораздо ближе, но все-таки недостаточно для того, чтобы катер успел достичь берега, прежде чем сильнейший шторм их погубит.

Деревянный траулер то вздымался вверх, то падал вниз, содрогаясь и грохоча, меж разошедшихся досок просачивалась вода. Изабель с трудом поднялась на ноги и помогла встать отцу Жубэ, плескавшаяся вокруг вода доходила уже почти до колен.

Катер снова содрогнулся, крыша кабины отлетела прочь. Когда шторм разломит судно на части, они смогут зацепиться за какой-нибудь крупный обломок. Вода достаточно теплая, чтобы можно было продержаться несколько часов.

– Послушай, Изабель! – крикнул отец Жубэ. Схватив за руку, он притянул ее вниз, под защиту рулевой рубки – так, чтобы Изабель могла его слышать. – Себастьян Дюшейн ведь разрешил нам в течение года оказывать на своем острове медицинскую и миссионерскую помощь?

– Ну да. – «Скорее, – подумала она. – У нас мало времени».

– Есть два момента, о которых ты должна знать, Изабель. Один из них довольно странный.

– Странный? – эхом отозвалась она, беспокоясь, что он не успеет закончить до того, как волны поглотят катер.

– Во-первых, живущая на острове знахарка, скорее всего, не захочет сотрудничать с тобой, а во-вторых, Дюшейн настаивал на том, что я должен привезти врача, который умеет петь.

– Петь? Врача, который умеет петь? Но это же абсурд! А кроме того… Я не умею петь, к тому же я медсестра, а не врач.

– Ты не хуже врача, Изабель, и у тебя приятный голос.

– Но я пою только в церкви. Я ничего не знаю, кроме псалмов.

Он ожесточенно замотал головой, словно волны уже контролировали его движения.

– Себастьян любит музыку, особенно музыку, которая сопровождается пением! – крикнул он. – Мне показалось неуместным задавать лишние вопросы. К тому же я был уверен, что если суждено, то человек, отвечающий его требованиям, обязательно появится. Так и случилось – я встретил тебя. Впрочем, не думаю, что сейчас это имеет значение. Преклоним колени.

Отец Жубэ положил руку на голову Изабель и начал молиться о ее спасении.

– Да сохранит тебя Бог, Изабель! Докажи Ему, что твоя любовь истинная, чистая и бескорыстная.

Мысли Изабель отчаянно путались: «Докажи Ему, что твоя любовь истинная». Отец Жубэ действительно так сказал? Один Бог знает, что у него на сердце.

Катер вновь погрузился в волны, но вместо того, чтобы затем вскарабкаться на водяную гору, увяз в котловине.

Вой ветра уже не давал им возможности разговаривать. Губы отца Жубэ шевелились, но Изабель не слышала слов. Скорее всего, он молился. Они обнялись, и, когда катер захлестнула гигантская волна, Изабель прошептала:

– Благослови вас Бог, отец!

Шторм был таким мощным, что Себастьян Дюшейн едва смог удержаться на ногах. Стоя у открытого окна, он смотрел на гавань. Дождь хлестал ему в лицо, но Себастьян лишь немного прищурил глаза, не желая уступать стихии.

Внутри у него все содрогалось от гнева, по силе не уступавшего бушующему вокруг шторму. То, что катер утонет, Себастьян понял, едва только на солнце стали набегать тучи, а слуги принялись зажигать свечи.

Проклятие не позволит находящимся на борту траулера добраться до берега. Жубэ и врач умрут вместе с идиотом, за большие деньги позволившим убедить себя в том, что его судно сможет преодолеть проклятие.

Шторм принес с собой ранние сумерки, но Себастьян все же мог видеть, как катер отчаянно борется с волнами.