Затерянные во времени

Джон Катлер не влюблен в сестру Кахнаваки. Ему нужна Шеннон Клиэри. Вождь сразу понял это и помог им понять друг друга. Из-за сумасшествия ее никогда не накажут… никогда не вернут в XX век… она никогда не будет одинока…

Для своего времени Шеннон была анахронизмом, воинствующим анахронизмом. Здесь она могла бы любоваться красотой девственных лесов, слушать пение птиц, купаться в чистых, прозрачных ручьях и озерах… Ее идеальный рай еще не был уничтожен цивилизацией… и у нее есть счастливая возможность провести в нем остаток дней.

Почему? За что ей такая награда? «Не спрашивай, — приказала себе Шеннон. — Не спрашивай, а наслаждайся жизнью, красотой природы, Джоном Катлером». Она нашла его глазами. Он стоял в толпе воинов, возвышаясь над ними… Самый красивый… самый желанный… Шеннон охватил трепет, когда она представила себе их брачную ночь… медовый месяц в водах изумрудного пруда… их безумные ночи на громадной дубовой кровати… Герцогине, наверное, придется сменить место ночлега в страхе, что они обрушатся на нее.

«Но в их жизни важна не только физическая близость», — упрекнула себя Шеннон. Они будут гулять в тишине прекрасного собственного «девственного леса»… Будет трудиться… Рубить деревья на дрова и для новой хижины… Выращивать кукурузу… Воспитывать в любви и уважении зеленоглазых детей… Изучать обычаи и традиции саскуэханноков…

«Только девять лет», — напомнила себе Шеннон. Какая трагедия для всей земли в целом и для Джона Катлера, в частности. По прошествии времени она разделит с мужем груз знаний о будущем. Сейчас он не понимает ее, считает ее слова бредом, но она будет терпеливо ждать… Она надеется, что за девять лет они научаться понимать друг друга, осознают, что переплетение судеб и истории может потрясти впечатлительную душу.

И она сможет примирить Джона с потерей приютившего его племени.

Шеннон посмеивалась над своим невежеством. Если бы ей за несколько часов до второго рождения не посчастливилось прочесть «Девственный лес», она бы ничего не знала о саскуэханноках, и само их существование было бы для нее открытием. И она бы никогда не узнала, что такое «Конфедерация пяти племен» или «Союз», который французы называли «Союзом ирокезов».

— Конфедерация пяти племен, — произнесла Шеннон вслух. Мохауки. Их мальчика Джон и Кахнаваки вырвали из рук шони. Сенека. Они смешались в Конестоге с последними саскуэханноками. Онондага, онейда и… Шеннон нахмурилась и снова начала считать. Мохауки, Сенека, онондага, онейда и… вспоминай, Шеннон! Есть еще одно племя…

В эту минуту ее саскуэханнокская переводчица подала ей кукурузные лепешки и подарила нежную неуверенную улыбку.

— Самое время. Я ужасно проголодалась. И я не могу вспоминать. Посмотри, — она подняла руку и посчитала, загибая пальцы. — Один, два, три, четыре, пять… Мохауки, сенека, онодага, онейда и… — Шеннон терпеливо, но напрасно ждала ответа. — Окей. Раз уж я собираюсь поселиться по-настоящему в XVII веке, я воспользуюсь собственными источникам информации. В данном случае, источниками из XX века. — Шеннон нашла в сумке свои записи и просмотрела их. — Кайюга!

Взгляд остановился на торопливо набросанных заметках, и ее радость угасла. Не может быть! В записях ошибка! Неправильно записана дата! Страшный день столкновения разъяренного саскуэханнокского вождя и брата и возлюбленного его сестры, англичанина… Не 15 июня 1665 года! Не будет девяти лет счастливой жизни в райском уголке, как беспечно она думала!

16 июня 1656 года. До трагических событий осталось меньше двух месяцев… кровавая бойня… женщины… дети.

Шеннон посмотрела в теплые темные глаза своей переводчицы и оцепенела. Она поняла, что бездонные глаза будут преследовать ее всю жизнь. Эта женщина… этот народ… Меньше, чем через два месяца их судьба будет решена из-за безрассудного шага, трагической ошибки, которой можно было избежать…

По щекам Шеннон потекли горькие слезы. Женщина обняла ее и стала успокаивать. Шеннон оттолкнула ее, резко вскочила и бросилась из вигвама. Она шла, не видя дороги. У нее не было сил оставаться среди этих обреченных людей, зная, что может спасти их…

«Но если ты спасешь их, кто умрет вместо них? Если посмеешь, измени будущее. Посмотри, кто из-за твоего вмешательства умрет, а кто никогда не родится. Ганди… или Эдгар Аллан По… или Кастро… или Гитлер…» — Шеннон зло упрекала себя, убитая горем, ожесточенная, задыхающаяся от рыданий. Сквозь слезы видела она преданную Герцогиню, чувствовала ласковые сильные руки, но это не были руки Джона…

— Шеннон.

Она оглянулась. Рядом стоял Кахнаваки. Наверное, он считает ее предательницей, которой она стала не по своей воле. Он попытался обнять ее, но Шеннон глухо сказала.

— Отпусти меня. Я не пленница. Я хочу домой!

Вождь заговорил суровым голосом, схватил ее за руку и потащил к вигвамам. Его строгость успокоила ее быстрее, чем ласковые и добрые слова.

— Где Джон?