Затерянный горизонт

— Судя по здешней кормежке, голодная смерть нам не грозит. Знаете, Конвей, чтобы содержать такое заведение, нужна уйма денег. Одни ванные, к примеру, чего стоят. Непонятно, как здесь можно заработать, разве что парням из долины что-то платят, да и тем, наверное, едва хватает на прокорм. Любопытно, не добывают ли они драгоценные камни.

— Сплошная мистика, — подхватил Маллинсон. — По-моему, у них прорва денег припрятана, как у иезуитов. А ванные, наверное, какой-нибудь миллионер-доброхот подарил. Ну да мне без разницы, только бы вырваться. Вот вид отсюда действительно приличный. Местечко подходящее — для спортивного зимнего центра в самый раз. Интересно, можно ли кататься на лыжах вон с тех склонов?

Конвей окинул Маллинсона пристальным, слегка удивленным взглядом.

— Помнится, вы вчера сказали «это вам не Альпы», когда я нашел эдельвейс. Теперь я хочу повторить то же самое. Поэтому не советовал бы демонстрировать здесь ваши лыжные трюки.

— Думаю, никто в здешних краях понятия не имеет о прыжках на лыжах.

— А о хоккее и подавно, — поддразнил Конвей. — Почему бы вам не организовать две команды? «Джентльмены» против «Лам»?

— Они хотя бы научатся играть в хоккей, — заметила мисс Бринклоу с обычной своей искрометной серьезностью.

Вести дальше разговор на эту тему было бы затруднительно, да и не потребовалось: очень скоро подали ланч, достоинства которого вкупе с быстротой перемены блюд произвели благоприятное воздействие. После трапезы, когда появился Чанг, никто уже не был настроен продолжить ссору. Китаец в высшей степени тактично позволил себе выразить надежду, что дружеские отношения остались прежними, и четверо разлученных с родиной не стали разубеждать его. Более того, когда Чанг вызвался показать другие монастырские здания и предложил свои услуги в качестве гида, все дружно согласились.

— С большим удовольствием, — сказал Барнард. — Раз уж мы тут, можно и взглянуть. Снова сюда мы долго не выберемся, это точно.

Еще глубокомысленнее выразилась мисс Бринклоу.

— Когда мы улетали на аэроплане из Баскула, я и представить не могла, что нам придется попасть в подобное место, — пролепетала она, направляясь вместе с остальными вслед за Чангом.

— И до сих пор не представляем, почему мы здесь, — не преминул напомнить Маллинсон.

Конвей не страдал расовыми предрассудками и только изредка в клубах и вагонах первого класса позволял себе делать вид, будто для него имеет значение «белизна» какого-нибудь краснорожего господина в колониальном пробковом шлеме. Подобное притворство избавляло от неприятностей, особенно в Индии, а Конвей был убежденным противником лишних неприятностей. Реже к подобным уловкам приходилось прибегать в Китае. У Конвея было много друзей китайцев, и ему никогда не приходило в голову кичиться перед ними своим превосходством. Поэтому он совершенно искренне относился к Чангу как к пожилому джентльмену с хорошими манерами, очень умному, хотя и не вполне заслуживающему доверия. Маллинсон, напротив, был склонен смотреть на него сквозь прутья воображаемой клетки; мисс Бринклоу держала с Чангом ухо востро, как с заблудшим грешником. Что же до Барнарда, то он балагурил с ним, как с собственным дворецким.

Между тем гранд-экскурсия по Шангри-ла оказалась настолько увлекательной, что все эти нюансы отошли на задний план. Конвею и прежде доводилось посещать монашеские обители, но эта, бесспорно, превосходила их по всем статьям, не говоря уж об уникальном месторасположении. Только на то, чтобы обойти целую анфиладу комнат и двориков, потребовалось полдня, причем Конвей отметил, что Чанг не пригласил их осмотреть многие помещения и даже отдельные здания. Но и увиденного было достаточно, чтобы каждый из четырех укрепился в своем прежнем мнении. Барнард удостоверился, что ламы богаты; мисс Бринклоу обнаружила множество доказательств их распущенности. Маллинсон, когда притупилось ощущение новизны, почувствовал утомление, в какое его обычно повергали экскурсии на менее головокружительных высотах; ну а ламы в принципе были ему неинтересны и непонятны.