Затерянный мир

– Еще бы,– хмыкнул Володя, потому что когда речь шла о выпивке, трудно было найти человека серьезнее Якоря. Пришлось Петру Ивановичу раскошелиться. Потом история повторилась. А на третий раз решил Рожок денег не давать, а за самогонкой сбегать к деду Шенделяпину. Якоря отпихнул и в коридор сунулся, тот не успел его удержать, и тут Петр Иванович вскрикнул. В темном коридоре обнявшись, абсолютно пьяные стояли Жорж и Васька Маргулис собственной персоной, живой и здоровый.

– Василий? – Рожок оцепенел, а Якорь за его спиной шумно отрыгнулся и выматерился:

– Говорил я вам, ослы, внизу подождите!

«Ослы» пьяненько засмеялись. Нервный Рожок зарыдал и припустил в комнату.

– Какие же вы суки! – закричал он в сердцах, пиная ни в чем не повинный пуфик.

А «Такие суки» не солоно хлебавши, удалились похохатывая, и больше всех веселился Васька Маргулис, как всегда икая и слегка подпукивая на ходу. Такая вот бытовуха приключилась.

МОЛЧАНИЕ ЯГНЯТ

«А боитесь ли вы маньяков Петр Иванович?» – гласила, начертанная на грязном клочке оберточной бумаги, чьим-то неровным скачущим почерком записка, которую Петр Иванович Рожок держал в руках лично в настоящий момент.

«Конечно боюсь!» – злобно подумал он, воровато озираясь,– «Кто же так странно шутит?» Но в коридоре коммунальной квартиры, где проживал учитель рисования, в данный момент никого не было, кроме звенящей до одури тишины, и он открыл дверь в свою комнату, немного трясущимися руками, и тихонько прошмыгнул внутрь. Потом закрылся на все возможные запоры, включил свет, огляделся и немного успокоенный, положил записку на стол и принялся ее внимательно осматривать.

– Странно,– произнес Рожок, что он имел ввиду, так и осталось тайной, потому что в ту же секунду он присел от страха, услышав чьи-то мерные четкие шаги в коридоре. Минут через десять он понял, что это не шаги, а падающие из не до конца закрытого крана водяные капли. Трясущейся рукой Петр Иванович довернул кран и сев на стул, стал лихорадочно раздеваться, нервы были как обычно, ни к черту, и страшно захотелось есть. И еще куда-нибудь спрятаться.

« Какие маньяки, откуда? И зачем кому-то понадобилось узнать, боюсь ли я их?» – такие вот мысли терзали Рожка, пока он готовил себе нехитрую снедь. Он пытался успокоиться, но тщетно. Железные колесики ужаса все щелкали и щелкали в его лысой голове, а руки крошили ни в чем не повинную луковицу, большим кухонным ножом.

« У маньяка тоже есть нож!» – вспомнилось почему-то, и Петр Иванович представил, как в комнату входит мужчина в темном плаще и вынимает из кармана огромный нож. Рожок зажмурился и резко открыв глаза обернулся. Естественно, что кроме своего отражения в зеркале он никого не увидел.

«Раз, два, три!» – медленно просчитал про себя Петр Иванович,– «Надо успокоиться и подумать о чем-то приятном». Он досчитал до десяти, и на ум сама собой пришла считалочка про десять негритят, которые ходили купаться к морю. А вслед за ней на ум пришел виденный когда-то фильм. Чувство опасности с новой силой захлестнуло Рожка.

Он взял кусок хлеба и принялся нервно его кусать, сидя у окна на зеленой табуретке. Через несколько секунд Петру Ивановичу показалось, что кто-то смотрит на него с другой стороны стекла. Холодок пробежал по волосатой спине учителя рисования, и он подумал:

«Четырнадцатый этаж! Это же четырнадцатый этаж!»

Поперхнувшись хлебными крошками, Петр Иванович тихо выматюкался, потому что человек в окне оказался его собственным отражением. Захотелось смеяться, но вместо этого Рожок почему-то закрыл форточку и отошел от окна. Тут пришла мысль о замках. Петр Иванович опрометью бросился к дверям и проверил запоры. Все было в порядке.

– Уф! – Петр Иванович перевел дух и тут ему снова послышались шаги за дверями. Вернее не шаги, а какое-то странное шуршание.

«Кто это может быть?» – Рожок приник к дверному глазку, но вспомнил, что с противоположной стороны глазок надежно залеплен жэковской бумажкой-напоминанием. И в этот момент в комнате погас свет. Сам.

Петр Иванович тут же забыл о шуршании и бросившись к столу наощупь принялся искать спички. Наткнувшись на коробок, он стал судорожно ломать спички в негнущихся пальцах, одновременно шаря глазами в поисках свечи. Минут через пять все получилось. С горящей свечою в руке он приложил ухо к двери, но за ней было тихо. Он стал перебирать в памяти имена соседей, и убедился, что сегодня в квартире кроме него никого нет. Значит шуршал кто-то чужой. И тут же послышались тихие шаги.

Мозг услужливо нарисовал ужасную картину. Маленький старичок в широкополой шляпе, в окровавленной по локоть руке сжимает целлофановый кулек, из которого капает что-то красное. А в другой руке у него связка отмычек.

«Сейчас он откроет мою дверь!» – Петр Иванович забился в истерике, страшно захотелось по нужде.