Затерянный мир Дарвина. Тайная история жизни на Земле

Как мы видели в Сибири, в основании томмотского яруса, по-видимому, произошел крупный эволюционный скачок. Но Дарвин в свое время указывал, что это может быть обусловлено большими пробелами в геологической летописи. Это означает, что в нашем случае “томмотский скачок” во время кембрийского взрыва – просто результат длительного разрыва в образовании осадочных пород во время постепенной эволюционной радиации. К сожалению, и в разрезе Улахан-Сулугур, и в Дворцах имелись указания на перерыв осадконакопления на морском дне в нижнем томмотском ярусе. Это можно принять как доказательство влияния морского дна на формирование суши. А это, в свою очередь, может означать, что из-за эрозии миллионы лет истории Сибири канули в Лету.

Таким образом, проверка с помощью стронция и углерода действительности “томмотского скачка” в сибирской геологической летописи стала нашим первым заданием. Если бы имел место большой временной разрыв, следовало ожидать скачка кривой изотопного состава стронция. Мы отправили добытый геологический материал Лу Дерри в Америку, и Лу обнаружил именно то, что мы ожидали. Стремительный скачок кривой стронция пришелся на начало томмотского яруса: именно тогда появились первые плеченогие и археоциаты. По всей видимости, некоторые фрагменты геологической летописи в Восточной Сибири отсутствовали. Но когда для сравнения мы отправили монгольские материалы в Швейцарию Грэму Шилдсу, он обнаружил нечто иное. История изотопного состава стронция в породах будто отражает скорость, с которой в летописи появляются виды. Историю изложить можно так:

Уран-ториевое датирование показывает, что описанная эволюция – от колючих моллюсков у подножия до улиткообразных моллюсков, плеченогих и трилобитов ближе к вершинам – занимает около 15 млн лет. В геологических масштабах это очень короткий промежуток, особенно если сравнивать его с возрастом нашей планеты (ок. 4,56 млрд лет) или Вселенной (ок. 1,37 млрд лет). Однако кембрийский взрыв, скорее всего, не был быстротечным. Как предсказывал Дарвин (и оказался прав), разнообразие беспозвоночных должно было расти постепенно:

Такое градуальное возрастание числа видов в группе строго согласуется с моей теорией, так как виды одного и того же рода и роды одного и того же семейства могут увеличиваться в числе лишь медленно и прогрессивно; процесс модификации и образования многих родственных форм обязательно должен быть медленным и градуальным процессом: один вид дает начало прежде всего двум или трем разновидностям, они медленно преобразуются в виды, производящие в свою очередь такими же медленными шагами другие разновидности и виды, и так далее, наподобие большого дерева, разветвляющегося от общего ствола, пока, наконец, группа не достигнет обширного развития[93].

Но все зависит от того, что считать постепенным. Для биологов 15 млн лет – продолжительный временной отрезок, достаточный для постепенного развития, а для геологов, которые привыкли работать с огромными временными промежутками, 15 млн пролетают со скоростью взрыва.

Остается вопрос: почему вообще началась эволюция? Может ли все быть вызвано, например, потребностью в глазах, как предположил Эндрю Паркер?[94] Проблема в том, что появление приспособления, подобного глазам фаллотасписа или ложным глазам микродиктиона (Microdictyon), в каскаде событий находится довольно высоко (или поздно). Видеть способны и скромные медузы. Возможно, стоит поискать более основательный эволюционный триггер, например обратиться к эволюции пищеварительной системы. Но оставим дерзкую мысль, будто именно появление ануса обусловило кембрийский взрыв, и заглянем в пасть первобытному хищнику.

Страшное явление