Затерянный мир. Отравленный пояс. Когда мир вскрикнул

Как вы сами понимаете, человеку науки очень сложно объяснить различные мотивы своих выводов и поступков тем, кого я, не стараясь никого обидеть, мог бы назвать серой и невежественной толпой. Я слышу, как кто-то пытается меня неучтиво перебить, и вынужден попросить джентльмена в роговых очках перестать размахивать зонтиком. (Голос в ответ: «Ваша характеристика приглашенных гостей, сэр, звучит совершенно оскорбительно!») Вероятно, этого джентльмена покоробила моя фраза насчет «серой толпы». Ладно, пусть толпа моих слушателей сегодня будет «не серой». Не будем цепляться к словам. Прежде чем меня перебили этим бестактным замечанием, я собирался сказать, что вся концепция доходчиво и полно описана в моей новой монографии о Земле, которую я, без ложной скромности, мог бы охарактеризовать как одну из эпохальных книг в истории человечества. (Общий шум среди зрителей и выкрики: «Переходите к фактам!», «Зачем мы здесь собрались?», «Это что — розыгрыш?») Я как раз собирался все объяснить, но, если меня и дальше станут перебивать, я буду вынужден принять меры для восстановления приличий и порядка, которых, к сожалению, сейчас тут явно не хватает. Так вот, ситуация сейчас такова, что я проделал шахту сквозь земную кору и намереваюсь попробовать произвести энергичную стимуляцию чувствительной зоны Земли — деликатную операцию, которая будет проведена моими подчиненными, мистером Пирлесом Джонсом, утверждающим, что он является специалистом по артезианскому бурению, и мистером Эдвардом Мэлоуном, в данном случае моим полномочным представителем. Мы нанесем укол в обнаженную чувствительную субстанцию, и можно только строить догадки, как она на это отреагирует. Будьте любезны сесть на свои места, после чего эти двое джентльменов спустятся в ствол шахты и произведут последние приготовления. Затем я нажму на кнопку электрического выключателя на этом столе, и эксперимент будет завершен.

Аудитория после речей Челленджера обычно чувствует себя так, будто ее защитный эпидермис[189] — как и у Земли — нарушен и все нервы обнажены. Это собрание не было исключением, и рассаживание по местам сопровождалось недовольным, возмущенным ропотом. Челленджер со своей густой черной гривой волос и трясущейся от возбуждения бородой, оставшись в одиночестве сидеть на насыпи за небольшим столиком, представлял собой зловещую картину. Мы с Мэлоуном, однако, не могли лично полюбоваться этой сценой, так как в тот момент торопливо направлялись выполнять свое удивительное задание.

Через двадцать минут мы спустились на дно шахты и сняли брезент с обнаженной серой поверхности.

Перед нашими глазами предстала поразительная картина. Казалось, что благодаря какой-то неизвестной космической телепатии наша старая планета узнала, что по отношению к ней будет предпринята попытка беспрецедентной дерзости. Обнаженная поверхность сейчас напоминала кипящий котел. Сквозь нее поднимались и громко лопались большие серые пузыри. Полости и пятна под верхней кожицей находились в возбужденной активности и постоянно сливались и снова разделялись. Пробегавшая по поверхности рябь стала гораздо сильнее, и ритм ее ускорился. В глубине теперь стали видны извилистые и соединенные между собой каналы, в которых пульсировала темно-пурпурная жидкость. Во всем этом явно чувствовалось биение жизни. В воздухе стоял удушливый и тяжелый запах, почти невыносимый для человеческого обоняния.

Мой взгляд был прикован к этому завораживающему зрелищу, когда Мэлоун неожиданно схватил меня за локоть, предупреждая об опасности.

— Господи, Джонс! — закричал он. — Ты только посмотри сюда!

Я быстро повернулся к нему и сразу все понял. Разомкнув контакты электрической цепи, я тут же запрыгнул в кабину подъемника.

— Быстрее! — крикнул я. — От этого может зависеть наша жизнь!

То, что мы увидели, действительно выглядело просто зловеще. Казалось, что нижняя часть шахты пришла в такое же возбуждение, какое мы до этого видели только внизу, и теперь стены вздрагивали и пульсировали синхронно с дном. Это движение отразилось на отверстиях, в которых были установлены поперечные балки; было понятно, что стоит стенам сдвинуться еще хотя бы на несколько дюймов, и вся конструкция полетит вниз. А если это произойдет, тогда острый конец моего бура неминуемо вонзится в Землю независимо от действия электропривода. Но прежде чем это случится, для нас с Мэлоуном было вопросом жизни или смерти выбраться из этой шахты. Мы оказались в ужасном положении — на глубине восьми миль под землей в стволе шахты с трясущимися стенами, которая в любой момент могла обвалиться из-за неожиданного толчка. Мы на полной скорости полетели к поверхности.