Затерянный мир. Отравленный пояс. Когда мир вскрикнул

Казалось, что сегодня в Хенгист-Даун съехалась вся страна. Все дороги вокруг, насколько хватало глаз, были забиты спешащими сюда людьми. Многочисленные автомобили, подпрыгивая и раскачиваясь на кочках, подъезжали к воротам огороженной территории и высаживали там своих пассажиров. На входе их встречала мощная команда охранников, не реагировавших ни на обещания, ни на взятки, и внутрь могли попасть только счастливые обладатели желанных пригласительных билетов. Поэтому большинство прибывших расходились от ворот и присоединялись к большой толпе, которая уже успела образовать на склонах и вершине холма плотную группу зрителей. Все это место чем-то напоминало Эпсом-Даунс в день проведения дерби. На внутренней территории было огорожено несколько участков с местами, предназначенными для привилегированной публики. Один из них был выделен для лордов, другой — для членов палаты общин, третий — для глав научных обществ и выдающихся ученых, включая господина Ле-Пелье из Сорбонны[187] и доктора Дризингера из Берлинской академии наук. Неподалеку располагалось специальное укрытие со стенами из мешков с песком и с рифленой металлической крышей для трех членов королевской семьи.

В пятнадцать минут двенадцатого вереница автобусов доставила со станции специально приглашенных гостей, и я спустился во двор, чтобы принять участие в их размещении. Профессор Челленджер во фраке, белом жилете и блестящем цилиндре стоял возле огороженной площадки для избранных, и выражение его лица представляло собой странную смесь преувеличенной и почти навязчивой благожелательности и напыщенного самолюбования. «Типичная жертва комплекса Иеговы[188]», как сказал о нем один из его критиков. Челленджер помогал провожать, — а иногда и подталкивать, — гостей на их места, а затем, собрав вокруг себя элиту приглашенных, поднялся на небольшой холмик с видом председателя, ожидающего приветственных аплодисментов. Поскольку таковых не последовало, он сразу перешел к делу, обратившись к публике громовым голосом, который был слышен в самых дальних уголках территории шахты.

— Джентльмены, — пророкотал Челленджер, — сегодня мне нет нужды адресовать свое обращение также и дамам. Уверяю вас, я не пригласил их не потому, что не ценю их присутствие; наоборот, я могу сказать, что наши отношения с прекрасным полом всегда были чудесными и безусловно доверительными, причем взаимно. — Эти слова были произнесены им в неуклюжем шутливом тоне с выражением фальшивой скромности на лице. — Истинная причина состоит в том, что в нашем эксперименте все-таки имеет место некоторый элемент риска и опасности, хотя это и не настолько серьезно, чтобы оправдать то беспокойство, которое я вижу на лицах многих из вас. Представителям прессы будет любопытно узнать, что для них я зарезервировал специальные места, размещенные на отвалах породы, откуда открывается замечательный вид на все, что здесь будет происходить. Они проявили к нашему проекту большой интерес, который порой граничил с наглым вмешательством в мои личные дела, так что в данном случае, по крайней мере, хотя бы журналисты не смогут упрекнуть меня в том, что я не позаботился об их удобстве. Если же ничего не произойдет, что также не исключено, я все равно буду знать, что для них я сделал все, что в моих силах. С другой стороны, если что-то все-таки произойдет, журналисты будут находиться на прекрасной позиции, чтобы все увидеть и впоследствии описать, если, конечно, окажутся в состоянии справиться с этой задачей.