Затерянный мир (сборник)

— Наш дорогой профессор Саммерли, в который уже раз ввязывается в спор, не зная фактов, — произнес, наконец Челленджер и вытер вспотевший лоб. — Ну что ж, джентльмены, позвольте и мне рассказать вам, чем я сегодня занимался. Надеюсь, что у вас и для меня хватит снисходительности, поскольку и мои собственные действия сегодня не всегда отличались здравомыслием. Есть у нас экономка, Сара, она служит в этом доме уже несколько лет. Фамилии ее я не знаю, да мне никогда и не приходило в голову узнать ее. Так вот о Саре. Сказать, что у нее отталкивающая внешность, это значит, не сказать ничего. Омерзительная женщина, ханжа, кривляка и, на мой взгляд, обманщица, с несносным характером. При этом что бы вокруг ее не происходило, она всегда остается невозмутимой. И вот сегодня, когда я завтракал, а завтракал я один, поскольку миссис Челленджер спит долго и на завтрак не выходит, я и решил провести один эксперимент, столь же интересный, сколь и поучительный. Я задумал установить, есть ли предел женской бесстрастности и случаются ли моменты, когда женщина показывает свое истинное лицо. Эксперимент был прост, а результат — эффективен. После завтрака я слегка сдвинул с места вазу, позвонил, вызывая Сару, а сам залез под стол. Она вошла и, не увидев никого в комнате, подумала, что я ушел в кабинет. Как я и ожидал, она заметила непорядок и подошла к столу, чтобы поставить вазу на место. Увидев перед самым носом ботинки и чулки, я высунул голову и впился в ногу Сары. Результат эксперимента превзошел все мои ожидания. Несколько секунд Сара стояла как вкопанная, затем завизжала и бросилась из комнаты. Я метнулся за ней, желая принести свои извинения и объясниться, но она выскочила из дома и побежала по дороге с такой скоростью, что уже через несколько секунд я еле видел ее в полевой бинокль. Неслась она в юго-западном направлении, хотя не могу сказать имеет ли это отношение к эксперименту. Вот я вам все и рассказал, а теперь прошу вас объяснить мой поступок. Мне крайне интересно узнать ваше мнение.

— Пора завязывать, — угрюмо произнес лорд Джон. — Иначе плохо кончите.

— Ну, а что скажет профессор Саммерли?

— Немедленно прекращайте научную работу, Челленджер и сегодня же уезжайте в Германию, на воды.

— Прекрасно, прекрасно, — воскликнул Челленджер. — А что скажете вы, мой юный друг? Давайте проверим, справедливо ли утверждение, что устами молодых людей глаголет истина, ускользающая от стариков.

Оно оказалась справедливым. Мой ответ был бесхитростен, но верен. Я понимаю, что вам, мои читатели, он уже кажется очевидным, поскольку я описал весь ряд событий. Но для меня тогда, впервые столкнувшимся с вещами совершенно непонятными и необъяснимыми, только откровение могло помочь сделать правильный вывод. И оно снизошло на меня.

— Яд, — воскликнул я со всей искренностью младенца, не обремененного знаниями.

И только после того, как я произнес это слово, в моем мозгу странным образом всплыли все события прошедшего утра. За пеленой моих слез, поднимая копытами пыль, пронесся буйвол лорда Джона. Агрессивное поведение Саммерли смешалось с чередой странных событий, происходящих в Лондоне: потасовка на площади, суетливость таксиста, скандал в компании по продаже кислорода. И все они не только всплыли, они связались в единую цепь.

— Конечно же, это яд, — снова сказал я. — И мы все им отравлены.

— Абсолютно точно, — подтвердил профессор Челленджер. — Но не только мы, а все человечество. Наша планета вошла в ядовитый пояс и со скоростью нескольких миллионов миль в минуту погружается в него все глубже и глубже. Наш юный друг, одним словом, объяснил все те беды и несчастья, происходящие на Земле. Именно яд.

Пораженные открытием, мы молча смотрели друг на друга. Перед лицом безысходности всякие слова теряли смысл.