Затерянный остров

Купаться в море ходили по несколько раз на дню, хотя Терри довольно скоро стала отлынивать. Она быстро подружилась с двумя американцами из отеля — Пулленами (Уильям знакомством со своим соотечественником Крофордом похвастаться не мог, похоже, Рамсботтом не зря называл его замкнутым и нелюдимым), а Пуллены, водившие дружбу с другими рассеянными по острову американцами, то и дело приглашали ее с собой. Иногда она прихватывала и Уильяма, но нечасто, и тогда, сам себя ненавидя за эти чувства, он терзался ревностью и досадой, собирался проучить Терри равнодушием при следующей встрече, но моментально таял от одной ее улыбки. Сближения между ними не предвиделось, они отдалились еще сильнее, чем в последние дни на «Марукаи», однако это Уильяма не особенно тревожило: он уверял себя, что Терри гораздо сильнее его самого захвачена царящей вокруг экзотикой, поэтому ей сейчас не до личных отношений. Он держал себя в руках и старался не предъявлять никаких претензий. У него не было ощущения, что он ее теряет: Терри всегда радовалась встрече, охотно делилась своими открытиями, хватала его за руку в моменты восторга и ласково целовала на ночь. Над Рамсботтомом, окружившим ее заботой, она добродушно подтрунивала, а с коммандером, с которым виделась гораздо реже, держалась ровно и приветливо. Из всей четверки завсегдатаями «Бугенвиля» были именно Терри и Рамсботтом. Рамсботтом приходил туда за ледяными напитками, слухами и милашками-таитянками, частенько там вертевшимися. К ним он относился с отеческой и романтической теплотой в равной степени. Терри шла не ради выпивки (хотя пила больше, чем хотелось бы видеть Уильяму, пусть он и не осмеливался ей это высказать), а ради возможности пообщаться с другими американцами. «Бугенвиль» при всей своей неказистости служил центром светской жизни города и целого острова, а Терри обязательно нужно было находиться где-то на виду, в толпе. И это Уильяма не радовало. В этом путешествии он открывал себя с новой стороны и в том числе заметил за собой склонность к собственничеству. Ему хотелось отобрать Терри у всех этих непонятных людей, спрятать ее на время, обладать ею безраздельно. Пока он, впрочем, не обладал ею никоим образом, и если на родине его бы это не удивило, то здесь дело обстояло по-другому. На Таити царил культ тела, и Уильям, уже покрывшийся бронзовым загаром, забывший о вечной мороси и шерстяном исподнем, загордившись собой, начал мучиться вопросом: «Почему? Почему же?»

Несмотря на досадные недостатки — влажную жару, комаров, полное вымирание города на долгие послеполуденные часы под невыносимо палящим солнцем, неожиданную монотонность будней и отсутствие сближения с Терри, — Уильям был счастлив. Иногда у него по-настоящему захватывало дух — от той первой встречи с разноцветными рыбками, от безумных закатов; при виде Муреа, словно вырезанного из аметистовой глыбы; от радуги, перекинутой между фиолетовыми зубцами хребта Диадем; от невероятного вагнеровского пейзажа; от первого нырка в холодный ручей над бассейном Лоти; при виде грандиозного водопада высоко в горах, куда они забрались с коммандером, совершенно выбившись из сил, и где их вернули к жизни дикие апельсины и освежающие брызги воды… Драгоценные мгновения, кладезь воспоминаний, из которого можно будет черпать снова и снова, разгоняя грядущий сумрак. Однако подлинное счастье, подлинные романтические ощущения шли не извне, а изнутри, рожденные не окружающими чудесами, а собственными мыслями Уильяма. Его восхищал не сам Таити, а осознание принадлежности к этому острову; не Терри как таковая (которая не особенно стремилась его порадовать), а ощущение того, что она здесь, рядом. Тонкое смешение этих двух волшебных чувств наполняло будни Уильяма радужным светом.

4

Шел последний день перед отплытием «Хутии», и четверка договорилась выжать из него максимум. Рамсботтом пригласил обоих компаньонов, Терри и миссис Пуллен (сам Пуллен отправился по делам на Муреа) на грандиозный морской обед в Таравао, на другом краю острова. Много лет один таитянин держал там знаменитую местной кухней простенькую гостиницу, которая теперь перешла в руки майора Хокадея, англичанина, предпринимавшего уже третью попытку открыть собственный отель на Таити или Муреа. Рамсботтом познакомился с майором Хокадеем в Папеэте — это знакомство и определило выбор места для обеда. Дружная компания выехала на арендованном семиместном «бьюике» спозаранку — предполагалось по пути сделать остановку для купания, а до Таравао было сорок миль по не самой гладкой дороге. Проезжая через Папеэте, Терри предложила прихватить для ровного счета и миссис Джексон, молодую вдову из Суффолка. Рамсботтом не возражал, поэтому решили сделать крюк в шесть-семь миль до бунгало миссис Джексон. Никто из компании там еще не бывал, но водитель знал дорогу.