Затерянный в сорок первом

Черные глаза рассматривали меня практически в упор. Боюсь, они даже проникали много глубже, так что в мозгу что-то шуршало и переливалось. А может, это из-за коньяка? Выпил я о-го-го сколько. Попытался отодвинуться от этого сверлящего взгляда, но не тут-то было – оказалось, что я лежу, а затылок упирается во что-то мягкое. Судя по душистому травяному запаху, на траве я и лежу. Странно, снег же недавно выпал. Не мог я столько проспать.

Глаза прикрылись веками с огромными густыми иссиня-черными ресницами. Мгновение, и тяжесть в голове пропала, а я вижу сначала удаляющееся лицо, а затем и всю фигуру ребенка. Да, глаза, оказывается, принадлежали девочке лет двенадцати, может, чуть старше. Одета она была странно: в какую-то то ли куртку, то ли пиджачок темно-зеленого цвета, поверх бирюзовой рубашки с открытым воротом. Ниже шли светло-синие шаровары, другого слова для этого элемента декора подобрать не смог, заправленные в невысокие, до середины икры, зеленые сапожки. Голову, в обрамлении недлинных, выше плеч черных волос, венчала небольшая зеленая же шапочка, украшенная пером.

– Надо меньше пить, – голос девчонки был пронзительно звонкий, но в то же время с небольшой хрипотцой. Как такое может совмещаться – не понимаю.

– Готов согласиться в обмен на кружку рассола.

– Ха, как всегда, в карман за словом не лезешь. Держи.

Это была не кружка, а высокий стеклянный бокал. Как он оказался у нее в руке, непонятно, но даже задумываться не стал. А вот сама рука была примечательна. Отнюдь не нежная детская кисть. Кожа была суховата для ребенка, к тому же отчетливо выделялись синие линии сосудов. Неровно остриженные или даже обломанные ногти, при этом не имели траурно-грязных полосок, так характерных в таких случаях. И вообще эта кисть внушала уважение своей силой, скрытой под призрачной хрупкостью.

Содержимое бокала оказалось отнюдь не рассолом, оно было чуть сладковатым и отлично прочищающим мозги.

– Что это?

– В своей прежней ипостаси тривиальный березовой сок, но я чуть поколдовала, – девочка заразительно рассмеялась. – Это ж надо придумать – рассол после французского коньяка. С тобой не соскучишься.

– Ты кто?

– Бэ-э-э, – девчонка состроила рожицу. – Сам догадайся, пень стоеросовый. И чего сестрица в тебе нашла – ты хоть и смешной, но глупый.

– А сестру как звать?

– Ишь, шустрый – может, тебе три подсказки дать, как в фольклоре заведено?

– Не стоит. Ты Недоля. Только я тебя по-другому представлял.

– Вот еще, буду я под твои представления подделываться.