Затерявшийся. Дилогия (СИ)

– Да, – Геращенко привстал, но вспомнив, что все докладывают сидя, да в землянке особенно не распрямишься, опять сел. – Сейчас у нас имеются сорок два раненых бойца и командира, в основном младших. Двадцать восемь ходячих и четырнадцать лежачих, по двоим прогноз неутешительный – один с ранением в голову не приходит в сознание, там повреждения мозга, второго, вероятно, будем готовить к ампутации. Причём ногу придётся ампутировать до паха, и всё равно не факт, что гангрену удастся остановить – очень сложное ранение бедра. Медикаменты, по некоторым позициям, уже на исходе, бинты стираем.

Вот с медикаментами, и правда, опять плохо – никак не удаётся вывезти то, что припрятали в городе. Пока военное положение не снимут, слишком опасно. Что противно, вроде в каждом случае несём и не такие уж большие потери, но вон уже больше четырёх десятков раненых. Считай почти одна десятая личного состава, да и погибших и умерших от ран немало.

– Не всё хорошо с санитарным состоянием. Надо увеличивать количество бань, раз поступил приказ не разводить огня днём. И одежду чаще стирать и прожаривать, иначе вши нас погубят быстрее пуль. Если настанут сильные морозы можно и вымораживать, но лучше уж пусть не настают. Ещё и клопы на нашу голову откуда-то взялись, хоть тараканов нет и то…

– Насколько ещё хватит лекарств?

– Однозначно ответить нельзя, всё зависит от динамики выздоровления и от поступления новых больных. Если по выздоравливающим хоть что-то можно прогнозировать, то о количестве и степени повреждений у новых раненых, можно только фантазировать, а фантазии, извините, к делу не пришьёшь.

– На месяц хватит?

– С такими темпами поступления – нет.

– При таких темпах поступления у нас здоровых за месяц не останется.

– А, ну да, это я не подумал…

С этим всё ясно – главное пожаловаться и пусть обеспечивают. В общем и целом нормальная политика профессионала – вы мне предоставляете ресурсы, я делаю дело.

– Ладно, позже конкретнее переговорим. Калиничев.

– Да вроде за меня уже всё сказали, – лейтенант кашлянул в полусжатую ладонь. Он, кстати, не один покашливает, у меня тоже в горле першит. Этот вопрос надо так же с Геращенко позже перетереть. – Немцы засели в городе и нескольких крупных посёлках и носа оттуда не кажут. В Полоцк, вероятно, прибывают подкрепления, но ни их количества, ни качества, мы не представляем. Их может быть и три сотни, и пять, и пять тысяч. Известно только что составы, что стоят в городе и на подходе, имеют, в том числе, вооружение и технику на платформах. Тяжёлую технику, те же танки, если немцы и смогут задействовать, то не в лесу – снега почти метр навалило, но в качестве подвижных огневых точек они нам могут здорово крови попортить.

Это точно, танки не обязательно в лес гнать, проще нас на них выгонять, но ни тремя сотнями, ни пятью они нас не выгонят. Тогда почему составы стоят в городе и перед ним, а не идут назад, чтобы пройти по другим маршрутам? Или их там тоже бьют, не одни же мы такие, или просто другие маршруты и так перегружены. В любом случае хорошо их тут зажали. Под Идрицу бы опять людей послать, но по такому снегу им туда идти не меньше недели, да и развернуться они там вряд ли смогут. Там вам не тут, где немцы боятся преследовать подрывников, мигом по следу нагонят и побьют. Могут даже и на подходе взять, если следы заранее найдут и вычислят направление движения. Нет, если и посылать, то крупную группу, имеющую возможность отбиться, но крупная группа нам и тут нужна. Надеюсь, и там найдётся, кому врагу юшку пустить.

– Консервный цех, как вы требовали, товарищ командир, разузнать, работает, но скотину уже всю забили. Новую не поставляют. Продукцию не отправляют, похоже складируют на месте.

– Много скопили?

– Таких сведений не удалось добыть, но не меньше чем с пятидесяти голов крупного скота – коров и бычков, плюс какое-то количество свиней.

– Численность немцев известна?

– Да, ровно двадцать два человека.

– Вот это и будет наша следующая цель. Теперь о связи с Большой землёй. После того, как мы сообщили об уничтожении карателей и блокаде шоссейных и железной дороги, обещали прислать представителя штаба партизанского движения. Оказывается и такой есть.

– К нам едет ревизор? – Блеснул остроумием Байстрюк.

– Вероятнее всего. Проблема в том, что рация работает открытым текстом, а потому мы не можем даже назначить место встречи. Нам приказано держать посты во всех прилегающих деревнях, что мы сделать, соответственно, не можем, то есть можем, но это излишний риск для нас. И наоборот – если не будем держать посты, то большой риск для проверяющего.

– Да, куда ни кинь всюду клин, – Матвеев досадливо почесал переносицу. – А может, пусть по ориентирам выбрасывают. Разожжем ночью костры. Они же вероятно ночью полетят?

– Так немцы тоже могут читать наши радиограммы, – досадливо вмешался Кошка. – Они тоже разожгут костры, и наши прямо в руки им прыгнут. А не может Кондратьев каким-либо своим хитрым кодом передать?

Ага, не один я такой наивный.