Затерявшийся. Дилогия (СИ)

На площади, перед комендатурой было людно, а народ продолжал прибывать. Примерно к часу пополудни собралось человек триста, а то и больше. В саму комендатуру нас не пустили, а буквально почти загнали в кинотеатр, что находился неподалёку. Почему загнали? Просто. Когда тонкая струйка саней, что подвозили новоприбывающих местных стражей закона, прекратилась, вдруг на всех четырёх выездах с площади материализовались мотоциклы с пулемётами, направленными в нашу сторону. Оттуда же, а так же из здания комендатуры, появились солдаты, быстро рассредоточившиеся по периметру площади. Практически каждый третий был вооружён разномастным автоматическим оружием. В основном тридцать восьмыми и сороковыми МП, но были и "светки", и ППД, и ещё что-то, подчас совершенно незнакомое.

На крыльцо комендатуры вышел какой-то тип, в форме вермахта и с погонами гауптмана. Рядом стоял знакомый поляк, в этот раз исполнявший роль переводчика. Близко я не полез, а немец говорил тихо, потому и слышал только перевод.

– Гауптман Кранке, назначен руководить очисткой лесов от бандитов. Неисполнение его приказов, как, впрочем, и указаний других офицеров и прочих должностных лиц, будет наказываться смертью, путём вешания за шею. Сейчас все должны пройти в здание кинотеатра, где вам доведут новые приказы, которые должны беспрекословно выполняться.

Наведённое на толпу оружие лучше любых слов стимулировало к беспрекословному выполнению. По дороге, вдруг обнаружил, что рядом идёт Гринюк.

– Как считаешь, чего задумали?

Узнал всё-таки. Может, другие не такие внимательные, да и мысли у всех сейчас не о том.

– Ну, надеюсь, децимацию проводить не будут, – я понизил голос и добавил хрипоты.

– Плохо выглядишь. Что за децимация?

– Обычай такой в древнем Риме был, при ранней республике – если какой отряд бежал с поля боя, то выбирали каждого десятого и казнили. Часто руками их же сослуживцев. Например, палками забивали.

– Да ну, где Рим, а где мы?

– Вообще-то они себя наследниками считают. Римская империя германского народа.

– Они чего, чокнутые?

– Почему нет? Хотя Москву когда-то тоже третьим Римом называли. Приветствие их фашистское видел?

– Да.

– Тоже оттуда.

– Думаешь, правда, могут? Того…

– Хер их, уродов, знает, что они могут. Но ждать следует любой гадости. Видишь, как жёстко в оборот взяли, – указал подбородком на конвоиров, что выстроились вдоль дороги, цепко следя за притихшей толпой.

Мест в кинотеатре всем не хватило. Сидячих. Но впрессовали всех. На сцене оказались давешние гауптман, поляк и два пулемётных расчёта. Пулемёты были на высоких треногах и заправлены длинными лентами. По крайней мере, концы лент скрывались в объёмных коробках. Перед сценой выстроились, так чтобы не мешать пулеметчикам, ещё полтора десятка, вооружённых автоматами, солдат. Я снова забился поглубже в толпу, дабы не мозолить глаза.

– Вы все поступили на службу Рейху и великому фюреру, – начал переводить поляк, периодически прерываясь и прислушиваясь к негромкой речи офицера. – Но многие из вас трусы, отдавшие оружие, предоставленное вам доблестной германской армией, бандитам. За это вы все должны быть повешены, но господин гауптман уговорил господина фон Никиша, коменданта Полоцка, дать вам ещё один шанс. Не думайте, что это сойдёт вам с рук. Все кто отдал своё оружие бандитам, обязаны будут выплатить по триста рейхсмарок, или по три тысячи рублей.

В зале поднялся шум.

– Кто откажется платить, будет подвешен за шею!

Шум стал ещё больше.

– А жалованье? – кто-то выкрикнул из зала. – По двадцать марок в месяц обещали.

– Точно, – крикнул кто-то ещё. – Раз у вас такие цены за старые трёхлинейки, то платите больше жалованье.

Следующие крики было уже не разобрать, так как они слились в один вой. Немцы, что автоматчики, что расчёты пулемётов напряглись, и были в любой момент готовы открыть огонь. Офицер выкрикнул команду, и один из солдат, приподняв ствол автомата, дал короткую очередь в потолок. Сверху посыпалась труха и щепки. Как минимум половина галдящей толпы бросилась на пол, остальные либо присели, либо пригнулись в испуге. Немец с минуту что-то втолковывал поляку, после чего в тишине опять раздался голос с польским акцентом.

– Ни о каком повышении жалования не может идти речи, так как полицеанты ещё и не платят налоги. Деньги вы всё равно должны отдать, если кто-то не получал жалованья, при этом имея правильно и своевременно оформленные бумаги, у того будут сделаны вычеты в качестве компенсации. Господин гауптман разрешает внести вместо трёхсот марок одну корову или быка, или трёх свиней, или пять овец.

В зале опять начался шум, правда, много меньше, чем раньше, но видно, что присутствующие были против такой оценки.

– Если в следующий раз кто-то опять отдаст своё оружие, то будет повешен. Сейчас вы будете выходить по десять человек из здания и выполнять то, что вам скажут. Кто откажется, будет расстрелян.